Мерида попыталась сесть. Вдруг толковые мысли о том, как наилучшим образом выпутаться из щекотливой ситуации быстрее отыщутся в голове, если пребывать в вертикальном положении? Но и мысли не отыскались, и сама она вновь обессиленно повалилась обратно на сено. Правда, корить себя за неудачу, впрочем, как и скучать, девушке долго не дали.
Внизу тихо, но протяжно скрипнули приоткрытые ворота амбара, распахнувшись на сей раз одной створкой полностью. Вместе с ярким солнечным светом внутрь осторожно прокралось приглушенное троллье перешептывание, сразу же погашенное радостным мычанием коровы, приветствующей заглянувших в гости хозяев. Свиньи в своем закутке тоже не отстали от буренки, оживленно похрюкивая и изредка тоненько повизгивая. А уж радостное куриное кудахтанье, ворвавшееся со двора вслед за вошедшими, само собой органично вписалось в общий хор. Минут пять Мерида наслаждалась бодрящей деревенской симфонией, и лишь потом под тяжестью грузного тролльего тела мерно заскрипела крепкая и добротная лестница, ведущая на сеновал. Интересно, кто её будить идет: Заясан или Сайна? Хотя вопрос праздный. Ответ волшебница знала заранее.
— Меридушка, солнышко ты наше, завтрак уже давным-давно остыл, а ты всё еще никак не отоспишься? — сперва раздался ласково воркующий голос Сайны, какой в других мирах от троллей вряд ли когда доведется услышать, а следом над краем настила появилась и её крупная голова. — Пора уже просы…
Глаза великанши, и без того большие, расширились от представшей перед ними картины, вообще-то жутковатой, если непредвзято смотреть со стороны. Челюсть троллихи на целую минуту отвисла, чтобы потом с громким клацаньем зубов захлопнуться. А сама хозяйка дома с невероятной быстротой проворно скатилась по ступенькам вниз, бросившись к недоуменно нахмурившемуся мужу.
Шептались супруги недолго, ровно столько, чтобы Мэри хватило времени подумать, дескать, а не плохо бы крикнуть им: «Не волнуйтесь и не переживайте!». С ней ведь ничего страшного не случилось. Но не успела девушка и рта раскрыть, приподнявшись на локте и внезапно почувствовав сильный приступ головокружения, как чета троллей уже в полном составе возвышалась над ней. Спустя один взмах ресниц Заясан без проволочек сграбастал замотанную в простыню Мериду с лежанки и, бережно прижимая её к своей широкой груди, точно младенца в пеленках, осторожно спустился по лестнице и живо протрусил к дому. Сайна, не отставая ни на шаг, скользила пухлой тучкой рядом, охая и ахая, то прижимая ладони к щекам, то хватаясь за сердце.
Едва они переступили порог дома, как суета вокруг колдуньи замельтешила с невероятной скоростью. Девушка исключительно от одной этой круговерти запросто могла вновь сознание потерять. А всё нарастающий шум в ушах и с каждым вздохом усиливающееся головокружение неумолимо приближали её именно к такому позорному финалу. Но Мэри, до крови прикусив губу, всё-таки осталась посреди реальности, правда, зыбкой, колышущейся и туманной. И поневоле волшебница безропотно позволила манипулировать её телом, будто тряпичной куклой.
Пока Заясан носился с ведрами, курсируя между колодцем, очагом и лоханью для мытья, его супруга успела освободить колдунью из плена чумазой простыни, бегло осмотреть рану и приготовить какой-то отвар. А еще она с ворчливой добродушностью «кудахтала», точно наседка над своим бестолковым и непослушным цыпленком. И попутно задавала кучу вопросов. Мерида, слыша их на излёте, словно в полусне, с вялой неохотой отвечала. Но словно загипнотизированная, мало-помалу выложила события прошедшей ночи без утайки, как на духу. Конечно, ровно столько, сколько сама помнила. Закончив допрос, троллиха скорбно поджала губы, сокрушенно покачала головой и, не слушая апатичных возражений девушки, у которой язык еле ворочался во рту, заплетаясь, будто она досыта нахлебалась крепкой самогонки и уже лыка не вязала, влила в Мэри щедрую порцию целительного снадобья.
Целительное-то оно целительное, да вот таким вонючим и противным на вкус оказалось, что колдунью едва наизнанку не вывернуло, не отходя от кассы. Кое-как сдержалась. А все внутренности Мериды сразу же после последнего глотка этой гадости, будто в сердцевину полыхающего пожара угодили. Нестерпимо жгло и саднило от самых губ и до… Впрочем, не важно докуда, потому как уже через пару-тройку судорожных вздохов изнутри полыхало всё тело колдуньи каждой своей клеточкой вплоть до кончиков ногтей на ногах. А затем, как показалось девушке, её кишки принялись завязываться тугими узлами через каждый сантиметр и сворачиваться в клубок, словно кто-то решил с их помощью отправить древним предкам узелковое письмецо. У Мериды от такого лечения даже прическа поневоле трансформировалась: короткие, в палец длиной, волосы окрасились в ярко-рыжий цвет и встали торчком, как у разъяренного дикобраза. И радужка глаз потемнела почти до космической черноты, слившись со зрачками в единое целое.
