Волшебник утвердительно кивнул, соглашаясь с предложенным, хотя и слыхом не слыхивал ни о каком Дне Ловца, и уж тем более не собирался принимать в нем участия. Но пусть корчмарь думает, что хочет. Так даже удобнее, нет надобности придумывать небылицы, чтоб отвечать на досужие вопросы, на кой ляд их со спутницей занесло в глухомань Ничейных Земель. Вопросительно уставившись на Михича, дэр с демонстративно-небрежной значительностью запустил руку в карман, будто там перекатывалось столько златов, что он уже и не знал, кому бы их побыстрее сбагрить, чтоб уменьшить вес ноши.
— Одиннадцать сребров за комнату в сутки. Оплата за день вперед. За прочее рассчитаетесь, когда съезжать надумаете.
Анкл выудил из кармана единственный золотой и, поставив его на ребро, вальяжно крутнул.
— Лучше ты потом сдачу вернешь. И распорядись сразу, пока не забыл, чтобы нам в номер натаскали воды в бадью. И с горячей из котла не жадничай.
— Что на ужин подать? — Михич, расплывшись в широкой улыбке, продемонстрировал удивительную для его возраста белизну крепких зубов, а затем ловко прихлопнул медленно вращающийся злат ладонью, тут же отправив монету куда-то под прилавок.
— А чем можешь порадовать двух страшно проголодавшихся путников? — вопросом на вопрос ответил дэр, на самом деле готовый съесть хоть отварного скунса, хоть жареных тараканов — лишь бы побольше. Да и выпить он намеревался не меньше, чем съесть.
— Есть бараньи ребрышки, копченые свиные уши, жаркое из телятины, говяжий язык, печеная утка и куры прямиком с вертела. На гарнир — картошка жареная или испеченная на углях. В котлах преют каши трех видов. Могу так же предложить овощные блюда. А еще недавно сварили уху из семги и судака. Грибной суп остался, если пожелаете. Правда, он вчерашний, но зато из отборных жатников. А из напитков…
Оголодавшему за последние несколько суток Анклу хотелось заказать всё перечисленное, но по здравому размышлению он остановил свой выбор на грибном супе, жарком с картошкой, бараньих ребрышках, салате из помидор и огурцов, жбане свежесваренного эля, бутыли мерлонского красного и кувшинчике кисло-сладкого сидра специально для Айки.
Путники еще не успели толком рассмотреть комнату на втором этаже корчмы, показавшуюся им несколько тесноватой из-за широкой кровати, которую неизвестно какими ухищрениями умудрились в свое время затащить в номер, а две дородные девицы уже заставили весь стол заказанными яствами. Они обе так поразительно походили на Михича, что вопрос о том, кто их родитель не стоило и задавать. Ответ на щекастых мордашках на всю жизнь запечатлен.
Пока путники дружно уничтожали пищу, а волшебник еще и усиленно прикладывался с упоением к жбану с элем, дочки корчмаря натаскали воды в бадью. Лишь только последние ведра с кипятком, осторожно и неспеша, стараясь не расплескать себе на ноги, приволок рослый юноша. Этот хоть и не так сильно был похож на отца, но сходство всё ж имелось. И вот его-то смело можно охарактеризовать одним словом: косматый! Видать, как и папаша в молодости.
Окончание ужина прошло в успокаивающей тишине. Суета подручных корчмаря закончилась. Лишь изредка из-за толстой двери всё же долетали приглушенные отголоски оживления в обеденном зале, народу в котором с наступлением сумерек наверняка значительно прибавилось. Еще реже слышалось поскрипывание половиц в коридоре: постояльцы пока не торопились возвращаться в свои комнаты, предпочитая развлекаться на людях.
Первой отмываться Анкл отправил ученицу. И он даже не поленился соорудить некое подобие ширмы. Бадья приткнулась в самом уголке комнаты рядом с дверью. Волшебник притащил туда табурет, с которого предварительно согнал уже насытившуюся рыженькую. Перевернув стульчак, чародей выдернул из штанов ремень и примотал к верхушке ножки свою боевую трость. Затем достал видавший виды походный плащ, накинув один его край на набалдашник трости, а другой пришпилив ножом к косяку двери.
— Иди, Айка, мыться, а я после тебя поплескаюсь, — дэр, уже изрядно набравшийся хмельного, нетвердой походкой добрел до стола и плюхнулся на табурет, тут же потянувшись к пока еще не початой бутыли с вином. — Только смотри, не засни там, блаженствуя.
