Однако способность заставить другие страны уважать права европейских инвесторов, выполнять принятые на себя обязательства базируется только на соображениях выгоды, которые эти другие страны смогут получать и в будущем при соблюдении текущих правил игры и которых они лишатся при нарушении этих правил. «Твердая сила», на которой ранее базировалось европейское глобальное экономическое господство, ушла в прошлое. Другие мировые центры, такие как Китай, Россия, США, могут предложить сходные выгоды от сотрудничества с ними, а риски от нарушения договоренностей с ними значительно выше. В настоящий момент это соображение, может, и не является решающим, но по мере дальнейшего расхождения интересов глобальных сил, по мере того как Европа все в большей мере оказывается посередине между этими силами, отсутствие «твердой силы» может все больше и больше сказываться. Повторяю, быть богатым и слабым — очень опасное состояние.
Можно сказать, что Европа живет в мире волков. Кое-кто из них уже стоит на ее пороге, другие — появляются и приближаются. Такие страны, как Германия, Франция или Великобритания, имеют экономические возможности играть в этой лиге, большинство европейских стран — нет. Даже перечисленные три имеют в своем распоряжении только экономические рычаги. Они не могут конкурировать с Соединенными Штатами по всем направлениям — это самое главное, что надо понимать о сегодняшнем положении Европы. Теоретически любая страна, способная представлять военную угрозу, может заставить Европу подчиниться своему видению решения каких-либо проблем; или проигнорировать проблему в надежде, что все само собой рассосется; или капитулировать; но — в данный момент — точно не вынудить драться.
Важнейший конфликт уже разгорелся — это борьба полуострова и материка в пограничной зоне между ними. Основное поле сражения — Украина, так как Прибалтика уже является частью ЕС и НАТО. О причинах конфликта можно спорить. Запад утверждает, что это было народное восстание против коррумпированного президента, который использовал репрессивные методы. Россия настаивает на том, что законно избранный президент был свергнут толпой, поддерживаемой и управляемой Соединенными Штатами и Европой.
Кто прав в этом споре — не важно. Суть проблемы — геополитическая. Для России Украина является южным буфером. Если она становится сферой преимущественно влияния ЕС и НАТО, даже входит в НАТО, то альянс приблизится к Волгограду (ранее — Сталинграду, который Советы в свое время защищали ценой сотен тысяч жизней), находящемуся всего в трехстах километрах от украинской границы, почти так же, как в свое время гитлеровские войска во время Второй мировой войны. А если в Белоруссии, зажатой между Украиной и Балтийскими странами, тоже сменится режим, то Смоленск, который когда-то находился почти что в центре Российской империи и Советского Союза, превратится в пограничный город. Весь Европейский полуостров окажется в руках потенциально враждебных сил.
Русские прекрасно понимают, что намерения могут меняться очень быстро. Допустим, что Европа и США имеют только самые благородные помыслы. Русские помнят на примере своей собственной истории, как скоро намерения — даже возможности — могут измениться. Германия была слабой, разделенной и едва вооруженной страной в 1932 году. К 1938 году она стала сильнейшей военной державой на полуострове. Ее намерения и возможности изменились с головокружительной скоростью. Россия все это хорошо помнит, так же как помнит и Крымскую войну. Она просто обязана готовиться к худшему, потому что худшее, как правило, сбывалось.
Россию нельзя рассматривать как сверхдержаву, обладающую огромной мощью. Ее армия — бледная тень того, что было во времена Советского Союза. Но тем не менее эта армия сильнее любой другой армии в Европе. Принимая все это во внимание, можно сказать, что у России нет какой-либо необходимости куда-то вторгаться. Разваленная украинская экономика, нежелание Германии каким-либо образом по-настоящему бросить России вызов, удаленность США дают России огромные преимущества. Для России Украина значит невероятно много. Конечно, она много значит и для Европы, которая тоже нуждается в буфере между собой и Россией. В то же время для США Украина значит куда меньше. Европа в данном случае пытается играть самостоятельную роль, однако мы сталкиваемся с примером, когда европейская экономическая мощь не является решающей в разрешении конфликта. Дело не только в том, какое значение имеет Украина для России, чтобы чисто экономические рычаги со временем все-таки сработали. У России имеется козырная карта — природный газ, от которого Европа зависит в огромной мере. Все это имеет свою политическую цену для всех вовлеченных сторон.
