Отцу смелый зять не нужен, ему богатого подавай. Деньги должны идти к деньгам. А отец человек небедный. Хозяйство у них, может, и поменьше, чем у Гуляевых, но своя тысяча гектаров отборной земли имеется. И пшеница не хуже. И масло из подсолнечника прибыль приносит. Дом большой, полная чаша, у Майи «айфон» предпоследней модели.
— Все тут нашим станет! — Отец раскинул руки, будто пытаясь обнять необъятное.
— Нашим! — кивнул Игнат Семенович. — Нашим, Гуляевским!
— Каким вашим? — вскинулся отец. — Ты на Семку своего погляди!
— А чем это тебе Семка мой не нравится? — расправил плечи Гуляев.
А сыну его все равно. Сидит себе, щеки набивает, пирог с малиной компотом запивает. Хоть бы водочки себе налил, но нельзя, мама не велит. А ведь двадцать лет уже парню. И в армию его служить не отдают, тут и мама не велит, и папа.
— Да малахольный он у тебя какой-то! — ухмыльнулся отец.
Берта разошлась не на шутку, может, беда какая-то за воротами стряслась. Но на нее по-прежнему не обращали внимания.
— Да?
— Ты на Майю глянь! Настоящая русская красавица! Таких здесь не было и никогда не будет!
— Не было?! — вспылил Игнат Семенович. — Я не знаю, кого и где не было, а мы, Гуляевы, на этой земле всю дорогу стояли!
— Да! — пискнул сынок и с гордостью за себя глянул на Майю.
Девушка усмехнулась: а ведь прав отец, малахольный он какой-то. Ну хоть водку не жрет, и то хорошо.
— Прадед мой казаком был! Дед мой казаком был! Отец мой казаком был! — бил себя в грудь Гуляев-старший. — Я — чистокровный казак! Семен мой — чистокровный казак!.. А ты кто?
— Я кто? — Отец угрожающе поднялся со стула, повернулся к нему и вперил в него убийственный взгляд. — Я тот, кто таких казаков в гробу видал!
Берта уже не просто лаяла, она надрывалась.
— Папа, ты не слышишь, Берта взбесилась! — крикнула Майя.
Она и сама могла бы глянуть, что там случилось, но кто-то же должен осадить отца. Он, когда пьяный, буйным становится, а мама, напротив, погружалась в состояние сонной мухи. Сидит, смотрит на отца и кивает, соглашаясь с ним. А ведь он запросто мог избить Гуляева. Майя, в принципе, не против, но репутация семьи для нее не пустой звук. Они ведь действительно не местные, мать с отцом еще до ее рождения в этих местах осели. Из Московской области в теплые края перебрались.
— Берта?!. - нахмурился, прислушиваясь, отец. — Берта!.. Мы что, кого-то ждем?
Мама отстраненно мотнула головой.
— Нора, давай за ружьем! — направляясь к воротам, потребовал отец.
Мама уже приняла свою норму, она плохо соображала, но из-за стола поднялась и к дому направилась, набирая скорость, как будто просыпалась на ходу. Майя заметила, как Игнат Семенович глянул на нее. Мама-то женщина красивая, стройная, в свои сорок лет молодым фору даст, а у него жена уже выглядит как старуха, и толстая она, расплывшаяся как квашня. Таисии Дмитриевны за столом нет, вроде как заболела, а может, просто не захотела приехать.
Может, испугалась, что муж сравнит ее с будущей свахой и подаст на развод.
Берта рвала цепь, пытаясь дотянуться до человека или животного, нарушившего ее покой. Отец должен был взять ружье, открыть ворота и выйти в ночь, так он, в общем-то, и собирался поступить. Но сначала он открыл калитку в воротах, а вместо того чтобы использовать ружье, с которым супруга запаздывала, спустил Берту с цепи. Она с лаем вылетела со двора, перескочила через дорогу и скрылась в темноте поля. И вскоре стало тихо. Никто не пытался напасть на отца, на Майю, на гостей, и собака не подавала признаков жизни.
— Берта! Берта! — покричал отец, но было по-прежнему тихо. Он еще пару раз позвал собаку и повернул назад, на всякий случай закрыв калитку.
— Может, собачью свадьбу учуяла? — спросил Семен.
— Тебя бы туда! — Майя неприязненно глянула на него.
Вот кого бы следовало назвать Июнем, или просто Нюней. Ни март ни апрель, ни рыба ни мясо.
— Да не слышал я свадьбы, — качнул головой отец.
— Вот я и говорю, — закивала Майя. — Не надо свадьбы!
— Ну почему же не надо? — в раздумье проговорил Гуляев-старший.
— Ты что-то сказал? — не то что бы зло, но резко глянул на него отец.
