— Вот оно — то, чего я так боялась, — прошептала Лена, обрадованная тем, что интуиция её всё-таки не подвела.
— Ничего не понимаю, — таращился Олег вдаль пустошей, напрягая глаза так и этак, да всё ни в какую. — Ты же сама ворчала, что трасса может протянуться ещё на сотни километров… Вот, как видишь, дорогая трасса и закончилась!
— О, господи! Да как же ты не понимаешь, что трасса — это ползла?
— Ты имеешь в виду, что равнина, по которой уходят зомби далеко в туман, гораздо хуже этой трассы?
Лена посмотрела на него с облегчением: «наконец-то дошло». Но при этом она сказала:
— Вот, только, то, что ты называешь «туманом» — совсем не туман. Пыль, может быть раскалённый солнцем воздух, дымок, но только не ТУМАН!
— Извини, оговорился…
Они хотели ещё продолжить «мило общаться», но «Ночная Рубашка» была уже в самом конце. Им, обоим, почему-то казалось, что это их смущает. Что, если «она» их слышит?!
В это время Лена случайно припомнила двух толстяков, которые тащили постель с мило укрытым одеялом десятилетним ребёнком. Толстяки шли прямо на неё. Казалось, они сами не знали, чего им надо, но инстинкт «каннибалов» их верно вёл к точке. Их руки были пристёгнуты наручниками, поэтому зомби не могли бросить свою ношу. Недолго думая, Лена зажужжала мотопилой и резала напополам эту несчастную детскую кроватку. Тем более, что одеяло всё было покрыто сажей, да и ребёнок — частями обугленный. Всё, чего ей было надо — дать этим несчастным свободу. Она могла бы отпилить им руки, но — рискованно. Кто-то из них может схватить её зубами, пока она сосредотачивается над пилой, чтобы та шла ровно. Скажем, не задела брюхо одного из них, и ей не брызнуло в лицо кишками. Ядовитая какая-нибудь кислота в глаза бы не попала.
И именно на это она настраивалась сейчас: дать свободу этой «Ночнушке». Потому что «соблазнительная красотка» поворачивалась… Лена рассчитывала начать с головы, по вертикали, вести пилу, до самого паха. У неё были свои «личные» задумки.
Она уже дёргала за рычаг, потому что «Ночная Рубашка», несмотря на свои пышные и красивые волосы, имела лицо аллигатора. Мёртвого, гнилого крокодила! Если не сказать, «крокодила-скелета». Она заметила, что даже её Олег отшатнулся, когда в глаза ему попала эта «страшная рожа» мертвячихи. Тут нечего и спорить — он с большой радостью отмахнул бы ей голову… Уж в этот бы раз не промазал! Потому что… Ну, так хочется снять с неё всю эту ночную рубашку! Аж слюнки текут…
Но вот незадача! Мотопилу странным образом заело. Движок этой пилы никак не хотел заводиться.
— Олежек! — засуетилась Алёна. — Олеженька!
Мертвячиха всё приближалась к ним и приближалась. А Олег стоял, словно истукан. Ну, хоть выхватывай топор из его рук и руби эту ведьму сама! Попадай не только по голове, но, главным образом, по лобку. По бритому, соблазнительному влагалищу… Казалось, она даже видела, как из розовых губок девицы выглядывает «язычок». То, что она всегда считала самым интересующим для мужчин. Ну, просто, у Алёны грудей почти не было, а у «мертвячихи»… высокие и пышные «силиконы»! Ну, прямо загляденье сплошное… Завидки так и берут… Топор так и чешется — рубануть по «силиконам»… Пусть оттуда выскочат эти дурацкие «медузки»!
— Я вас умоляю! — донеслось от «Рубашки». Голос был какой-то странный. Глухой. Словно эта девушка — чревовещатель…
— Не надо! — продолжала она. — Я прошу вас!
И рука её уже потянулась в сторону лица. Она очень быстро срывала маску и… Лена с Олегом буквально опешили. Оказывается, перед ними была не морда «крокодила-скелета». Перед ними была сама красавица. Во всяком случае, именно так о ней думал всё время Олег. Он всегда знал, что женщина видится более краше лицом, если снимет с себя всю одежду. Никогда не замечаешь, какое на самом деле у ней очаровательное лицо и какие огромные глаза.
— Это маска, — продолжала распинаться та, поскольку Лена всё дёргала по-идиотски за рычаг и дёргала. — Это всего лишь маска!
