Олег тоже должен был остановиться, но в это время он чувствовал отчаяние. Порой ему даже хотелось спиной бежать. И ему почему-то казалось, что никогда раньше его не охватывала такая сильная паранойя. Больше всего он боялся, если «тарелка» улетела. Поднялась в космос. Он был уверен: пока он стоит возле «тарелки», она не улетит. Ну, просто, как тот испуганный сторожевой пёс!
И ему ничего не оставалось делать, как перейти на шаг. Мол, зачем куда-то спешить? Может быть, «тарелка» уже улетела!
Но, поскольку Олег не был до конца в этом уверен, то он шёл. Конечно, если улетела «тарелка», то жена ему не нужна… Ему вообще теперь ничего ненужно! Всё в этом мире потеряло для него всякий смысл.
— Эй, — не поняла «Ночная Рубашка», глядя на Лену, — а чего ты остановилась?
— Просто, в той стороне, где была «тарелка», её больше нет.
— Какая ещё тарелка?
— «Домики» на курьих ножках, — вежливо пояснил Стас.
— Ну и что? Зачем они нам нужны?
— Так, ведь, странно! Вон, и мой тоже куда-то сорвался, — кивнула она в сторону Олега.
— Он к нам бежит, — пояснила «Рубашка».
— Но ведь он торчал возле этих «домиков», как сторожевой пёс-идиот!
Она должна была сказать «торчал возле тарелок», но слово «домики» звучало как-то более адекватно поведению её мужа, которое она последнее время за ним наблюдала.
— А остановилась-то зачем?! — всё усмехалась «Рубашка».
— Как зачем?! Это мой муж! В конце концов, что, я не имею право?
Но она хотела сказать совсем другое: «Ты иди. Я-то тебе на фиг?.. То есть, иди, а я хочу посмотреть, к кому побежит этот козёл. К тебе или ко мне?» Она хотела, чтобы мальчик остался с ней, а это «пугало» пёрлась бы сама по себе.
Ведь, если её Олеженька надоумился сдвинуться с месту, то наверняка не Алёны ради! Наверняка у него в одном месте засвербело! И он спешит к этой дряни, — Алёна «зверски» желала в этом убедиться! В том, что её мужа ведёт типичный кобелиный инстинкт. Ведь, этой потаскушки не было очень долгое время. А сейчас она прискакала вся в слезах. И наверняка этот подонок соскучился! Только поэтому он сорвался с цепи и побежал.
«Ничего не скажешь, — думала про себя Алёна. — «Домики» эти грёбанные кого хочешь с ума сведут! Надо только, прежде, подойти к ним поближе… Господи, что он нашёл в этой ДУРЕ! Ну, неужели только одни сиськи?!»
И Лене было чему удивляться: ещё не успел толком начаться их медовый месяц, как Олега УЖЕ потянуло налево! (повело куда-то влево).
— Ты посмотри! — воскликнула «Ночная Рубашка», вместо того, чтоб продолжать путь, — мы остановились — и он остановился тоже!
Но Олег не остановился. Пусть тихо, но он шёл. Пусть, отсутствие «тарелок» приводило его в отчаяние. Пусть, приводило в недоумение равнодушие своей благоверной (не желающей сделать в сторону своего мужа ни единого шага; никак не желающей его поддержать), но всё равно, тихо, уныло, но плёлся.
— И вот что ещё, — продолжала «Рубашка», странно обретшая командный (по-настоящему бабский) голос. — С чего это ты взяла, что «тарелка» исчезла?!
Но сейчас это поняла и Лена. Потому что в той стороне, в которую они направлялись, нежданно-негаданно появилось НЛО.
— КАКАЯ ТАРЕЛКА? — всё же не удержалась Лена от того, чтобы задать этот вопрос (может, удастся подколоть легкомысленную «Ночнушку»).
— ДО-МИ-КИ! Ты чё, совсем тупая?
— Кто тупая-то? Да ты у меня за тупую щас ответишь!
— Что, если в руках топор и электропила, думаешь, всё можно?
— Да прекратите вы, — вступился в разговор Стас. — Чего распетушились?!
— У нас свои женские секреты, — ответила ему Лена, складывая инструменты в сторону. — Покарауль, если хочешь.
— Ну давай, — горделиво всплескивала руками «Ночнушка», — налетай! Ты же психованная!
Но Лена уже не слышала. Гнев застлал весь её разум. Она кинулась в драку. И, конечно, побеждало не благоразумие, а ярость. В общем-то, в этой новой цивилизации, формировался свой закон: у кого больше ярости, больше ненависти, тот и лидер. — Лена уже укладывала «Ночнушку» на лопатки и лупила ей по лицу ладошками, что есть силы.
— Только этого ещё не хватало! — подскакивал Олег сзади и оттаскивал Елену. — Только морды ещё осталось набить друг другу!
