— На самом деле, мы не можем начать обстрел ни при каких обстоятельствах. Ты знаешь, что они нам ещё пообещали? То, что могут подговорить диверсантов. Пока мы обстреливаем этих зомби, наши конкурирующие войска могут начать обстреливать нас самих. Зато, если их потом начнут допрашивать, они сделают невинные глаза и скажут, что мы первые начали, а они отбивались, как положено! Ты же ведь понимаешь: инопланетянам это ничего не стоит! Они могут не только диверсантов «уговорить», но и загипнотизировать своих зомби! При этом зомби на диверсантов нападать не будут, а нас — сколько душе угодно!
Олег собирался рассказать полковнику о том, что услышал от Стаса (выдать его фантазии о «контрабанде» за собственную версию), но не успел. Что-то случилось.
«Ночнушка», Алёна и Стас продолжали находиться на прежнем месте. Им не хотелось приближаться к этой «тарелке» ни на йоту. Она превращает людей в «организованный» строй зомбированных лунатиков, выровненный словно по линейке. И идиотично шагающий навстречу этому НЛО всё ближе и ближе.
Алёна не сделала бы шаг, даже если бы ей пообещали за него миллион долларов. Каждый её шаг оценили в миллион (только у самой конченой инопланетной сволочи хватит на такое ума). Но, когда она увидела это собственными глазами, то потеряла всякий разум. Олег поднимался в воздух чуть быстрее, чем зомби, которых засасывало в «тарелку», но она хотела всё равно успеть добежать. Ей надо было собственными ушами услышать то, что Олег не по своей воле «потерял гравитацию». Потому что, если окажется наоборот (если Олег сам так решил — полететь птицей), то это в корне меняет всё её мировоззрение. Значит, Олега больше волнует «тарелка», а не эта кукла с глазами, морду которой Лене всё-таки удалось набить. Посчастливилось.
Полковник Юдашев своего сына запер дома. После того, что устроил этот разгильдяй, отец пообещал ему неделю, а то и месяц домашнего ареста. Никакого мотороллера, никакого мобильника, никакого компьютера, а только арест и ещё раз арест.
Краем уха Ваня слушал, как его братишка смотрит телевизор. Как раз шла любимая Ванина передача… Но ему всё время казалось, что другое ухо слышит что-то совсем другое. Правда, через дверную щёлочку запертой на замок Ванькиной комнаты, трудно что-либо разобрать, но он вслушивался так и этак. Когда подносил к дверной щели другое ухо, пропадало то, что он слышит. И ему ничего не оставалось, как отойти от двери совсем. Плюнуть на своё любимое телешоу и подкрасться к окну. За окном — тишина. Вечерняя тишь, поэтому кажется, что удастся разобрать эти «новые звуки» более отчётливо.
«Неужто Олег передаёт мне какую-то информацию?» — закралась в Ванькину голову странная мысль.
Потому что за окном ему, казалось, слышится какой-то голос. Он доносился откуда-то издалека. Поначалу это было что-то невнятное, напоминающее: «Это я, Олег!» Но потом…
Ваньке только единственное хотелось разобрать: откуда именно доносится этот зов. По идее, он должен быть слышен со стороны той пустыни, где он первым заметил «летающие тарелки», тут же снарядив своего неразлучного друга, Стасика. Но, с другой стороны, ему казалось, что голос доносится далеко-далеко из-под земли. Так далеко, что расстояние наверняка сопоставимо с безвоздушным космическим пространством. Именно с тем местом, откуда спускались «летающие тарелки» на их грешную землю. Как будто там, далеко, находится ад и Олег случайно попал именно туда… он видит, где и как зарождаются мертвецы. Странные существа, выходящие на поверхность и пугающие своим видом добрых христиан. Может, если мертвяка разорвало напополам, то бесы сшивают его… Своими демоническими, бесовскими нитями… Или сваривают газоэлектросваркой?.. Нет, сшивают! Именно иголкой и нитками…
«Они распарывают им животы, — слышал Иван, — а потом зашивают заново. Иголкой и нитками! Это что-то ужасное… Они вытаскивают оттуда мясо!!»
Ванька не мог понять, что всё это такое. То, что он слышит. Его мысли, его представления о загробной жизни, как-то смешались с голосом, зовущим издалека. Сейчас он точно верил, что это голос Олега…
