Оставив вопрос о Райми открытым, я иду вслед за священником ко входу в огромную пещеру, где останавливаюсь в тени и обозреваю открывшуюся передо мной сцену. В пещере полно народа. Я вижу сотни молодых мужчин и женщин, принадлежащих к Змеям. Должно быть, здесь находятся все семь триумвиратов. Мужчин раз в пятнадцать больше, чем женщин, чернокожих больше, чем белых. Все бриты наголо, татуированы и одеты в джинсы и майки, за исключением Кобр, на которых сверху еще кожаные куртки.
Змеи построены в шеренги соответственно рангу позади огромного камня инти ватана, на котором возвышается одинокий виллак с опущенной головой. У его ног находятся три ковша. Войско стоит в боевой готовности, но по стойке «вольно». Многие тихо разговаривают. Кобры патрулируют ряды, делая замечания тем, кто нарушает порядок, но не пресекают тихого шепота и легкого движения.
— Чего они ждут? — спрашиваю я.
— Своего вождя, — отвечает священник. — Они его боготворят, но он появляется редко, предпочитая действовать через нас. Им сказали, что сегодня он обратится к ним.
— Они ждут Вами?
— Да.
— Вы можете так быстро воскресить его?
— Нет. Мама Оккло работает быстро, но не настолько.
— Какая еще мама? — Я останавливаюсь, глаза мои расширяются от догадки. — Вы хотите, чтобы я вышел к ним?
Священник улыбается:
— А ты неглуп, Плоть Снов. Да, мы хотим, чтобы ты сыграл роль своего отца здесь так же, как делал это наверху.
— Нет! — резко бросаю я. — Этого не будет!
Не знаю, почему я реагирую так яростно. Я всегда настроен сказать «нет» на любые предложения виллаков, но дело не только в этом. Я чувствую ловушку.
— Они будут разочарованы, если их вождь не покажет себя, — говорит священник.
— Вообще-то мне плевать.
— Это надо сделать. Змеи важны для нас только из-за тебя. Если ты не проявишь к ним интереса, мы обойдемся без них. Это неизбежно повлечет за собой их ликвидацию. Мы подмешаем какой-нибудь смертельный быстродействующий яд в их пищу.
— Вы собираетесь убить собственных солдат?
— Но они не наши. Они солдаты Паукара Вами.
— Вы бы и со своими поступили так же, — с отвращением бросаю я. — Умертвили бы их за обеденным столом и оставили гнить.
— Мы делаем то, что обязаны, — напыщенно произносит священник.
Я пожимаю плечами:
— Так убейте их. Что я потеряю от этого?
— Друзей, — вкрадчиво говорит священник, — и много братьев и сестер.
— Какие, к черту, братья и сестры? Только потому, что их кожа такого же цвета, как моя… — я делаю гримасу, — или вы выражаетесь фигурально?
— У сорока из них течет твоя кровь. Мы получили целый урожай незаконнорожденных детей Паукара Вами, но они не знают, что он их отец. Они были завербованы на общих основаниях, и мы обращаемся с ними так же, как с остальными.
Я отступаю назад и начинаю всматриваться в юные лица Змей. Со своими выбритыми головами и татуировками на щеках они все могут быть его детьми, даже более бледные представители — Вами выбирал белых женщин так же часто, как и черных.
— Что заставляет вас думать, что мне небезразличны мои сводные братья и сестры, которых я никогда не видел? — угрюмо спрашиваю я.
— Узы крови обычно очень трудно игнорировать.
— Вы не убьете их, — с сомнением говорю я. — Если я не стану участвовать в ваших планах, вам придется обратиться к какому-нибудь другому сыну Вами. Зачем убивать тех, кто вам нужен?
— Но они нам не нужны, — возражает он, — мы уже выбрали кандидатов на случай, если ты нас подведешь. Этих нескольких мы сохраним. Все остальные не представляют для нас ценности.
Я делаю глубокий вдох, про себя проклиная виллаков и их умение поймать человека на крючок. Сначала они используют Райми и Билла, чтобы завлечь меня сюда. Теперь хотят представить меня сорока моим ближайшим родственникам и говорят, что они будут уничтожены, как насекомые-вредители, если я не подчинюсь. Я ненавижу этих белоглазых псов, но не могу не восхищаться их хитростью и коварством.
— Чего вы хотите? — вздыхаю я, словно они заставили меня раскрыть карты.
На самом деле это не так. При всем моем нежелании стать причиной смерти этих ребят я принесу их в жертву, если священники станут требовать от меня слишком много. Но я совсем не хочу, чтобы они это знали. Не сейчас.
