На фото — высокий, гибкий негр с необычайно темной кожей. Бритый наголо. Странные зеленые глаза. Татуировки цветных змей украшают обе его щеки. Одет в темные брюки и черную кожаную куртку.
Франк тяжело дышит, раздувая ноздри, потом осторожно смотрит на меня:
— Это фото Эла.
— Эла Джири?
— Да.
Я качаю головой:
— Нет. Это не он.
Я знаю Эла Джири так хорошо, как вы можете знать кого-нибудь, кого на самом деле не встречали. Я стал интересоваться им, когда он взял себе имя Паукар Вами и принял его внешность. Я тайно следил за ним, собирал о нем сведения и фотографировал в самых компрометирующих положениях. Это не он.
Франк снова изучает фото.
— И все-таки очень похож на Эла. А, Джерри?
Джерри и Франк служили вместе с Элом Джири много лет назад.
— Я эту фотографию уже видел, — говорит Джерри, — сначала тоже подумал, что это он, но Капак прав — это кто-то другой.
Франк щурится:
— Да, теперь я вижу. У него уши меньше, лицо тоньше, а зеленые контактные линзы более темного оттенка.
— Не думаю, что это контактные линзы, — говорю я тихо, беря фото обратно.
— Кто это? — спрашивает Фрэнк.
Я колеблюсь, прежде чем произнести безумные слова, но с усилием выдавливаю их:
— Похоже, это Паукар Вами.
— Но это имя использует Эл, — замечает Франк.
— Я имею в виду настоящего Паукара Вами. Аюмаркана, который исчез десять лет назад, когда умер Дорак.
Франк и Джерри обмениваются тревожными взглядами. Они никогда особенно не верили моим историям насчет Аюмарканов. Хотя они видели мое возвращение из мертвых и знают, что в этом мире есть кое-что, помимо того, что видит глаз, однако имеются вещи, которые им трудно переварить своими мозгами.
— Не имеет значения, — бормочу я, — это не ваши проблемы. Сосредоточьтесь на управлении гвардейцами, а мне оставьте заботы о призраках прошлого.
Франк открывает рот, чтобы что-то сказать, но, ничего не придумав, отдает честь и удаляется. Джерри, шаркая, уходит за ним, оставляя меня в одиночестве в моей цитадели для размышлений.
Паукар Вами не единственный призрак, который вернулся, чтобы потревожить меня. Есть и другие. Люди, которые на самом деле никогда не существовали, люди, которые умерли или жили эти десять лет только в моей памяти. До тех пор, пока этого парня не зафиксировала камера, мне казалось, что они живут лишь в моем воображении. Теперь у меня нет такой уверенности.
Вздохнув, я убираю фото обратно в ящик и оставляю эту головоломку до следующего раза. Впереди много дел. Я умер не больше чем на три дня, но многое могло случиться даже за этот небольшой период. Пришло время наверстать упущенное, снова утвердить свой авторитет и дать людям знать, что Кардинал вернулся из мертвых… в который раз.
Самая эксклюзивная в городе частная лечебница Сольверт расположена в тихом углу Садов Кончиты, парка, созданного во времена Фердинанда Дорака. Жена Дорака, Кончита, однажды попросила его сделать к ее дню рождения что-нибудь красивое и необычное. В ответ он и создал этот парк. Когда дело касалось Кончиты, он становился сентиментальным старым простофилей.
Кардинал оставил трастовый фонд, чтобы платить за содержание парка, и я тоже принимаю в этом участие, делая собственный ежегодный взнос, возмещающий недостачи, отдавая дань памяти Кончиты Кубекик, которая была моим близким другом.
Томас высаживает меня у входа в Сольверт. Меня узнают сразу же, как только я вхожу, и все служащие стараются выглядеть занятыми — никому не охота связываться с таким отъявленным гангстером, как я. Наконец я ловлю медсестру и прошу провести меня к Форду Тассо. Она нервно сглатывает и несется впереди, показывая путь. Я сам могу его найти, но им не нравится, когда посетители ходят без присмотра. Форд не единственный бывший гангстер в их списках.
Форд сидит в кресле-каталке под густым деревом, наслаждаясь весенним утром. Даже со спины он производит сильное впечатление — как всегда, широк в плечах и похож на скалу. Я серьезно полагался на Форда, когда вступил в должность. Я бы до сих пор зависел от него, если бы инсульт не прервал его активность.
Я жестом отпускаю медсестру и кашляю, чтобы обозначить свое присутствие.
