Глава четвертая
РАБОТА С ДОКУМЕНТАМИ
Ама Ситува. Аюмаркан. Пропала без вести десять лет назад.
Возвращается (как?) и оказывается убитой в «Скайлайте» (почему?) в номере 812. Не слишком густо. Никаких намеков, кто она такая и как жила. Может быть, имелась некая причина и она была убита вместо кого-то другого, кого я знал? И действительно ли эта женщина Ама Ситува? Я все еще не могу поверить в эту байку про воскрешение, хотя сомневаться все труднее. Она, скорее всего, лишь очень похожа на ту женщину, которую я помню. Искусный отвлекающий маневр.
В этом случае Сайнс сможет помочь. Он возьмет отпечатки пальцев, слепки зубов и анализ ДНК. Сравнит их с данными. Я уверен, что нет файлов по Аме Ситуве — виллаки провели скрупулезную работу по удалению всех следов Аюмарканов, но если это другая женщина, мы могли бы ее опознать.
Сидя у окна в своей маленькой гостиной и обдумывая различные вероятности и неожиданные повороты, я постепенно начинаю дремать. Мне снится номер 812 в гостинице «Скайлайт» и три убитые женщины — Никола Хорниак, Эллен Фрейзер и (пока не доказано другое) Ама Ситува. В своих снах я присутствую при убийствах, которые смешиваются в одну кошмарную сцену нескончаемой казни. Я стою в ногах кровати, к которой привязана Никола. Я слышу вопли Эллен. Она зовет меня по имени, и я вскакиваю, чтобы поспешить на помощь, но не могу пошевелиться. Огромная женщина — Валери Томас, одна из пешек виллаков, — отталкивает меня в сторону и смеется. Слепой священник обхватывает меня рукой и держит, пока Присцилла Вердю вырезает символ на спине Амы Ситувы — ее нож неправдоподобно огромен, а кровь неестественно красная. Она застывает лужей на полу, и я вижу отраженные в ней лица — Капак Райми, Леонора Шанкар, мое собственное. Нет, не мое… моего отца. Реальный Паукар Вами улыбается мне и бормочет: «Пора платить долги, Эл, мой мальчик».
Когда я пытаюсь придумать ответ, лицо Вами взрывается гейзером крови, которая забрызгивает стены и потолок. Кровь заливает и меня. Она горячая. Я кричу. И вот я уже лежу на кровати, а какой-то виллак кромсает мою спину на куски. Невыносимая боль. Он что-то напевает. Я пронзительно кричу. Никола, Эллен и Ама Ситува стоят полукругом передо мной, обнаженные, и занимаются любовью и смеются над моим несчастьем. Кромсание моей спины длится вечность.
— Плоть Снов, — поет священник, и женщины подпевают ему.
Я затыкаю уши пальцами (почему-то не думая о том, что могу дать отпор своим мучителям), но звуки впиваются в залитую кровью плоть и кости. Пронзительные, высокие, доводящие до безумия. Я открываю рот, чтобы завопить. Хлещет кровь. И постоянный трезвон женских голосов… трезвон…
Мои глаза внезапно открываются, но шум не прекращается и наяву. Преодолевая сумасшедшее сердцебиение, я оглядываюсь в поисках священников, потом понимаю, что это звонит мой телефон. Судорожно вздохнув, я изгоняю из головы последние признаки кошмара и вытаскиваю телефон из кармана.
— Алло? — говорю я и смотрю на время. 4:19.
— Джири? Это доктор Сайнс.
Я сажусь:
— Что случилось?
— Ваш труп — женщина в номере «Скайлайта»…
— Что с ней?
— Она исчезла.
Несколько мгновений мне кажется, что я все еще сплю, но это впечатление скоро проходит.
— Где вы? — спрашиваю я.
— В Холодильнике.
— Я сейчас буду.
Когда я ныряю в свои ботинки, мне кажется, что я слышу, как кто-то шепчет: «Плоть Снов». Но это лишь остаток ночного кошмара…
* * *
— Как, черт возьми, она могла исчезнуть? — ору я, распахивая дверь кабинета Сайнса и отшвыривая стул со своего пути.
Я здесь уже десять минут, и моя ярость усиливается с каждой секундой. Доктор сидит за столом с бесстрастным выражением лица и ждет, когда пройдет мой гнев. Если он меня боится, то хорошо это скрывает.
