— Конечно, — сказал он. — Как только мы проясним для вас определённые вещи. Наши интересы полностью совпадают с вашими собствеными. Мы хотим избежать катастрофы. Никто не хочет войны. Даже Натан Патрик предпочёл бы мир.
— Конечно, — сказал я. — На свой манер. Я понимаю вашу точку зрения… Вы не хотите подвергнуться бомбардировке, котрая вас уничтожит, что конечно же произойдёт, если вы не придумали что-то действительно очень умное, но у вас остаётся проблема, которую поставил передо мной Натан. Как вы убедите его, что не представляете никакой угрозы, в пределах длительного периода, ни для Земли, ни для других колоний?
— Идёмте со мной, — сказал он. — Я объясню, что вы должны говорить. Мы должны доверять друг другу. Я покажу, как мы можем выстроить подобное доверие. И я покажу вам, также, как вы можете спасти свою миссию и подкрепить земные интересы в звёздных мирах.
Я только зевнул. Секунду или две моей едиственной мыслью было: Выманить кого-нибудь ещё, словно колокольчиком.
Но затем я увидел то, чего не видел раньше, и совершенно точно понял, где может быть возможность для спасения этой безбожной ситуации. Я увидел, ясно, как днём, что всего лишь мы должны сделать, чтобы сохранить status quo и удержать обе стороны от вступления на путь, который мог привести к полному краху.
— Показывай дорогу, — сказал я. — Думаю, это стоит выслушать.
Я спешился и ласково хлопнул быка по спине. Затем подошёл, чтобы помочь спуститься на землю Карен. Она всё ещё была в своём пластиковом костюме, но я не видел никаких причин снова одевать свой.
Быки направились обратно, чтобы присоединиться к третьему, на котором продолжал сидеть Слуга. Он повернул своё животное и без какого-либо салюта или прощания начал снова спускаться по склону холма; двое животных без всадников следовали за ним.
Я поставил свой ранец на землю и достал радиостанцию.
— Всё в порядке, Натан, — сказал я. — Мы на месте. Мы остановились на безопасном расстоянии. На несколько миль вокруг нет никаких лучников, и у меня в рукаве не припрятаны никакие карты. Выходи.
Воздушный шлюз открылся. Натан и Мариэль вышли вместе. Они оба были одеты.
И Натан держал винтовку.
Я не рассказывал ему особенно много по радио. Я хотел изложить всё, глядя глаза в глаза. Я хотел, чтобы он мог видеть меня, и чтобы Мариэль тоже была здесь, чтобы заверить его в том, что я это я, весь я и ничего кроме меня. Я заверил его, что всё будет в порядке. Он не поверил мне. Пока.
— Я сожалею, Алекс, — сказал Натан, слегка пошевелив ружьём, чтобы показать мне, о чём он говорит. — Мы должны быть уверенны. Я не знаю, какая степень риска является допустимой, но в ситуации, подобной этой, любой риск вообще слишком велик.
Он остался стоять рядом с открытым шлюзом. Мы с Карен направились к нему. Когда нас разделяло футов двенадцать он сказал: — Достаточно.
Мариэль вышла вперёд одна. Он шла прямо ко мне, пристально глядя мне в глаза.
— Со мной всё в порядке, — сказал я. — Всё хорошо.
Она слегка коснулась моих щёк пальцами, покрытыми пластиком. Нен думаю, что это прибавляло что-либо к эффективности того, что она пыталась делать, но это придавало ей немного болшьше уверенности. Это был своего рода ритуал.
Она отвернулась от меня, чтобы посмотреть на Карен. Карен ничего не сказала.
Мариэль повернулась назад и кивнула Натану. Это был кивок, который должен был сказать очень многое.
— Оставайтесь на месте, — сказал Натан. — Они уже обманули её однажды.
— Но она знает нас, — возразила Карен. — И она смотрит на нас не через камеру.
— Вам всё же предстоит убедить меня, — сказал Натан. — И что бы вы не сказали, лучше бы это было правдой.
— Ты угрожаешь, что применишь ружьё? — спросил я, чувствуя себя довольно расслабленно. — Или, что вы приготовились оставить нас здесь?
— Я сделаю то, что потребуется, — сказал Натан. — Мне ненавистна подобная мысль, но я сделаю.
— Вот что значит настоящий профессионализм, — сказал я.
— Не самое лучшее время для шуток, — заметил он.
— Именно поэтому я пытаюсь быть весёлым. Как же ты убедишься, что это я, если я не буду пытаться шутить в самый неподходящий момент.
