Глаза у грабителя были маленькими, воспаленными и слезились. Какие глаза были у самого Мартикова, он не знал, но гопник вдруг остановился, отвесив массивную челюсть.
— Колян... — сказал бывший здоровяк. — Колян, он...
Павел Константинович больше не медлил. Не в силах соображать от затмевающей все и вся ярости, он подхватил с земли осколок кирпича и с воплем метнул его в здоровяка. Очень точно, словно и не пропускал физкультуру в школе. Кирпич попал в руку с хрустом и вышиб нож, налетчик заорал. Следующий из свободно валяющихся вокруг снарядов воткнулся в ребра заморенному, заставив его сложиться пополам и с задавленным всхлипом улечься на асфальт.
Мартиков взял еще кирпич, на этот раз целый, с ровными гранями, и, не роняя с лица дикой улыбки, пошел к распростертым на земле грабителям. Бывший здоровяк с лицом, выражающим целый спектр мучений, упал на колени, прижимая к себе покалеченную руку.
— Пойма-а-ал вас, — пропел Мартиков.
Гопники поняли, что их земной путь окончился и сейчас им размозжат головы. Забыв про боль, они поспешно поднялись и поковыляли прочь с максимально возможной скоростью. Заморенный при этом сгибался в три погибели и тонко вскрикивал. Бывший старший экономист побежал за ними, потом остановился и, широко замахнувшись, метнул кирпич вслед. Меткость его не оставила — рубленых форм снаряд влетел ниже спины высокому, заставив его болезненно закричать.
Налетчики пересекли двор и скрылись в противоположной арке. Мартиков улыбался — теперь победно. Там, за этой улыбкой, по-прежнему бушевал черный шторм, но теперь он поддавался контролю. Может, только чуть-чуть выплескивался из глаз.
Оставленный битой шпаной ножик приглашающе поблескивал. Павел Константинович поднял его и с ухмылкой повертел лезвием, любуясь бликами угасающего дневного света на гладкой поверхности. Потом медленно сложил и сунул во внутренний карман плаща.
У бывшего старшего экономиста было полно неотложных дел, которые необходимо решить как можно скорее. Дома нелюбимая жена ждет разъяснений о такой поздней задержке на работе. Что ж, она их получит. А следом их получат дебильные, но настойчивые братья близнецы Долг со Сроком.
Улыбка Мартикова слегка увяла и сделалась блаженно-безмятежной. Сквозь сгущающиеся дождливые сумерки он направился к верно ждущему его родному дому.
Это был полный провал их затеи, а значит — и полный провал попытки найти хоть какие-то деньги. Провал глубиной с Колодец Смерти, что расположен в джунглях Амазонки. Больше того, всей сегодняшней охоте пришел логический конец, потому что охотники были ранены взбесившейся дичью.
Евгений Малахов и Николай Васютко, которому еще в раннем детстве дали кличку Пиночет, — за то, что мучил ни в чем не повинных кошек и собак, — пробирались домой, заблаговременно обходя любой намек на милицейские патрули. Вид у налетчиков был непрезентабельный после того, как кирпичи старшего экономиста уложили их на грязную и вымокшую от затяжного дождя землю.
Особенно досталось Пиночету — он так и не смог разогнуться и шел, ухватившись руками за живот, цедя под нос матерные ругательства и не реагируя на смущенно-участливые вопросы напарника.
— Ну че ты, Коль? — спрашивал Малахов, откликавшийся на кличку Стрый (остаток прозвища Шустрый, которое сейчас явно не соответствовало действительности). — А? Сильно болит? Может, нам в травму сходить?
Пиночет остановился. Он и в выпрямленном состоянии был на голову ниже Стрыя, а сейчас и вовсе стал похож на пораженного сколиозом гнома. Он исподлобья посмотрел на напарника и злобно скривился, отчего лицо его, и без того непривлекательное, приобрело совершенно дегенеративный вид.
— В травму? — пролаял он. — Ты что, козел, несешь? Ты, чтоб нас замели, хочешь, да? А может, думаешь, что тебе там морфик вколят, полетаешь?
Стрый смущенно молчал. Рука у него болела и, судя по всему, обещала назавтра разболеться еще больше. Пальцы опухли, скрючились и сцепились между собой, как щупальца осьминога.
Оба напарника давно и плотно сидели на морфине, иногда перемежая его другими сильнодействующими веществами. Именно жажда этого прозрачного вещества, дарующего сны и отдохновение погнала их на вечернюю охоту в этот раз, и в раз прошлый, и, наверное, завтра придется опять пойти. Потому что кирпич под ребра — это далеко не самое страшное, что может случиться с человеком.
