Парадиз, как называет его царь, основан на костях человеческих!
Здесь ни с живыми, ни с мертвыми не церемонятся. Мне собственными глазами случалось видеть на Съестном рынке, или у Гостиного двора, как мертвое тело рабочего, завернутое в рогожу, привязанное веревками к шесту, несут два человека, а много что везут на дровнях, совсем голое, на кладбище, где зарывают в землю, без всякого обряда. Бедняков умирает каждый день столько, что хоронить их по-христиански некогда.
Однажды, проезжая в лодке по Неве, в жаркий летний день, заметили мы на голубой воде серые пятна: то были кучи комариных трупов - в здешних болотах их множество. Они плыли из Ладожского озера. Один из наших гребцов зачерпнул их полную шляпу.
Слушая рассказы Левенвольда о строении Петербурга, я закрыла глаза, и мне представилось, что трупы людей, серых-серых, маленьких, бесчисленных, как эти кучи комариных трупов, плывут по Неве без конца - и никто их не знает, не помнит" (Дмитрий Мережковский. "Антихрист. Пётр и Алексей").
Город, пригрезившийся царю Новой Аркадией и блаженным Элизиумом, превращается в спирали Дантова ада. Здесь оставит надежду всякий входящий, но особенное место приобретут круги седьмой и восьмой - место обитания мучителей и обманщиков, насильников и притеснителей. На них воздвигнется престол и плаха для всех попирающих достоинство, истребляющих веру в добро и справедливость, развращающих и убивающих душу - Бога в человеке. Потому что попрание справедливости к ближнему есть открытое богохульство и скрытое поклонение сатане. Поклонение, которое было принципом власти древних деспотий до наступления христианской эры...
Врата богов, врата любви, предваряющие проход в древний Вавилон, воздвигнуты в честь Иштар - богини милости и плодородия, на деле - коварной властительницы вражды и распри. Их величие, красота и мощь демонстрировали свободным и рабам ничтожность человеческую перед величием Принципа власти.
Победители с добычей и пленники в цепях, купцы и бродячие факиры, наёмники и нищие - всякий изумлялся явленной пышности и мощи:
"О, Вавилон, город крепкий, царствующий над земными царями! Великий город, одетый в виссон и порфиру, и багряницу, украшенный золотом и камнями драгоценными и жемчугом, подобных которому нет и не будет!"
Восклицали - и смирялись перед ним. И поклонялись его силе как верховному божеству.
Кровь и плоть Вавилона - власть и богатство. Власть ради большей власти и богатство ради большего богатства. Всё остальное только обслуживает главное, всё остальное не в счёт. Никто и никогда не пожалеет о принесённых жертвах, не вспомнит о них, всё существует по принципам: "Каждый сам за себя" и "Человек человеку - волк".
Парадиз возникает вопреки всему: традициям, стремлению народа, самой Природе. Он растёт, раскидываясь мостами; силится, хорошея иноземной архитектурой; обзаводится дворцами и парками, спешно обставляясь статуями древних богов и богинь.
Его обрусевшие иностранцы и онемеченные русские безусловно восхищаются всему новому, хватают Фортуну за локоны, отрывая себе куски лучшей доли.
Подневольные "людишки" тихо ропщут, именуют Петра "антихристом", подкрепляя свою веру, что в скором времени "быть Петербургу пусту..." За неосторожные слова их пытают без жалости, увечат, клеймят - а небо не падает на землю, и твердь не разверзается. И население в Парадизе растёт не по дням, а по часам.
Всем своим видом Петербург показывает, что он точно не русский: не то голландец, не то англичанин... Пожалуй, немец, от прусской муштры которого бегут и не могут убежать даже господа "из благородных":
Едва заставу Петрограда
Певец унылый миновал,
Как раздалась в душе отрада,
И я дышать свободней стал,
Как будто вырвался из ада...
Город живёт кнутом и пряником, впрочем, куда чаще, сильнее, методичнее - кнутом. Изредка, для укрепления петербуржского духа, проливается милость на всех: тогда "людишек "поят вином и кормят досыта.
Досыта - очень многое значит для неприкаянного, живущего в землянках, в постоянном голоде, непосильных трудах и страхе наказания. Ради сытости и скоротечного забвения можно и поклониться мраморным идолищам. Можно принять, что предложат, и выполнить, что прикажут.
