– Да из них почти каждого лечить надо, – взвился Валера, – Наташка – так это мягкий вариант. Ты вот завтра свою Иродиаду увидишь – там патология на все сто!
– Вот ты хроников наблюдай, – никак не мог сменить тему Лёня, – сейчас ползают, как дохлые мухи, а когда-то половина из них кричали, что они полковники.
– Дался вам этот полковник, – начал сердиться Виктор.
Хотя сердиться он начал не из за полковника, а из-за того, что почувствовал вдруг, что всё неприятное ещё впереди. А был ли он готов к этому неизбежному неприятному Виктор и сам не знал.
А неприятности были не за горами. Сразу же после тихого часа Виктора вызвали в ординаторскую. В ординаторскую его провели два здоровенных санитара из бывших больных, если судить по выражению их морд. Втолкнули Виктора в кабинет и остались за дверьми.
По кабинету расхаживала высокая и стройная женщина лет тридцати.
Халат был небрежно накинут на облегающее красное платье. Короткий подол открывал крепкие ноги и кожаные сапоги выше колена.
– Садитесь, больной, – скомандовала дама, – Вот сюда.
Виктор сел на предложенный стул.
– Меня зовут Иродиада Николаевна. Я ваш лечащий врач. На что жалуетесь? – Иродиада Николаевна, обойдя стол, уселась перед Виктором и посмотрела ему в глаза пристально и жёстко.
– На судьбу, – пошутил Виктор, – и тут же пожалел, что пошутил.
– Молчать! – вдруг взвилась Иродиада Николаевна, – Молчать! И отвечать на мои вопросы! Ишь ты, шутник какой выискался. Гитлера он читает, сволочь этакая. Я тебе такого Гитлера покажу! Сапоги мои лизать будешь!
– Если вы не прекратите разговаривать со мной в таком тоне, – тоже завёлся Виктор, – то я вообще на ваши вопросы отвечать не стану.
– А куда же ты в жопу денешься? – удивилась Иродиада Николаевна и, вызвав санитаров, распорядилась:
– Cкажете Леночке, что я просила немедленно сделать этому храбрецу сульфазин пятнадцать кубиков.
В коридоре один из санитаров спросил другого:
– За что ему?
– Полковник… – неопределённо ответил второй и высморкался в угол.
В отделении медсестра, выслушав санитаров, засомневалась:
– Куда я ему, худющему, пятнадцать кубиков то вколю. Да он от десяти загнётся, – но всё же стала готовить укол – поставила разогревать в водяной бане на электроплитку бутылочку с жёлтой массой.
– Ты потом пей побольше, – инструктировала она Виктора, – я тебе бутылку дам, так ты её водой налей и поставь возле кровати. Я тебе, парень, всё-таки введу десять кубиков. Многовато для тебя пятнадцать.
– Спасибо большое, Леночка, – поблагодарил Виктор и подставил зад.
Укол был, как укол. Виктор поблагодарил Леночку за заботу и побрёл в отделение. Он решил посоветоваться с Лёней. Однако, советоваться с Лёней сегодня было не просто. Лёня сидел на своей кровати и, азартно сопя, пришивал на голое тело форменные металические пуговицы. Валера, тоже стараясь донельзя, рисовал шариковой ручкой на Лёниных плечах офицерские погоны.
– Я вам, блин, покажу, кто Ху есть Ху, – приговаривал Лёня, пришивая последнюю пуговицу на пуп. – Вы, блин, ещё все мне честь отдавать будете. А я не буду брать – на хрена мне ваша честь нужна. Вот только кокарду бы ещё на лоб прибить… гвоздь то у меня есть.
Подошёл Женя и успокоил Валерия:
– Не обращай внимания – это они колёс пережрали немножко. К завтрему пройдёт. Ну, как тебе Иродиада?
– Стерва, – сделал заключение Виктор, – она велела мне какой-то сульфазин сделать. Уже вкололи.
– Ну, братец, через неделю будешь жопу на руках в туалет носить.
– Почему это, – не понял Виктор.
– Потому что ходить больно, – объяснил Женя.
– Это ясно. А почему через неделю?
– Потому что раньше ты вряд ли встанешь. Тут это паскудство в чём? – Спросил Женя и сам ответил: – Всё паскудство в том, что сейчас температура будет под сорок, а через пять минут тридцать пять… Плюс бред с глюками…
– Что же делать, – спросил Виктор.
– А, что ты сделаешь? Терпи, – сказал Женя и исчез в инсулинке.
Подошла медсестра Леночка:
– Пошли, страдалец, я тебя в инсулиновой устрою.
Виктор забрал постель и перенёс в инсулиновую палату. Там было тихо.
Только бормотал Женя, варивший очередную порцию. В открытое окно проникал свежий воздух.
