— А, Мартин, рад видеть тебя. Присаживайся. Я так понимаю, возникли какие-то трудности?
Кейси сел и, казалось, в то же мгновение с комфортом расслабился. Он был чуть ниже среднего роста, с мягким и доброжелательным открытым лицом и светлыми, простодушными глазами. Ему было немногим за пятьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. О самообладании Кейси ходили легенды, никто не слышал, чтобы он когда-либо вышел из себя и повысил голос. Его особенностью было улавливать намерения командующего и преобразовывать их в конкретные планы и миссии. Кейси был превосходным заместителем, и Ройс постоянно и очень внимательно следил за ним. Люди такого типа крайне честолюбивы и — следовательно — опасны.
— Все идет по плану, господин главнокомандующий. Войска приведены в готовность, связь с агентами в Шэдоуз-Фолле налажена, и войска готовы по приказу выступить в любую минуту. Скрытно, но систематически обезвреживаются средства обороны города, и вскоре он будет абсолютно беззащитным перед нами. Во всех отношениях битва уже выиграна. Только в городе об этом еще не ведают. Тем не менее существует небольшая проблема...
Он сделал паузу для пущего эффекта, и Ройс сверкнул на него глазами:
— Не тяни, Мартин.
— Да, господин главнокомандующий. Существует загадка по имени Бес. Разведка раскопала ничтожно мало об этой личности — только то, что в городе его считают виновником серии недавних убийств. Сам по себе незначительный, этот человек до сих пор есть величина неизвестная, и, следовательно, от него можно ждать каких-либо неожиданностей.
— Я не вижу, — натянуто улыбнулся Ройс, — какие неожиданности может доставить нашим солдатам какой-то убийца-одиночка. Как не вижу и причины из-за этого вносить изменения в наши планы. Вторжение начнется вовремя. В сердцах наших нет места сомнениям. В сердцах наших — вера. На этом покончим, Мартин. Можешь идти.
Кейси коротко поклонился, встал и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Ройс вздохнул. Он был так близко к удаче, что, казалось, мог бы потрогать ее руками. Столько лет он вынашивал свои планы, столько лет шел сюда, к этому месту и к этому историческому моменту. Он сделал все — теперь осталось только войти в галерею Инея и встать перед Дверью в Вечность. Ройс твердо знал, что он скажет. Он всю жизнь ждал, чтобы сказать это.
Шериф Ричард Эриксон сидел один-одинешенек в своем офисе и играл в гляделки с бутылкой виски, стоявшей перед ним на столе. Когда он вытащил бутылку из нижнего ящика стола, она была полна, но каким-то образом в течение часа опустела почти на треть. Показатель того, как многого может человек достичь, если приложит усердие. Приятно сознавать, что он еще хоть в чем-то хорош. Не под силу шерифу поймать убийц или защитить горожан, зато по силам бороться с поганым зельем.
Эриксон горько усмехнулся. Это почти клише — реалистичный коп, хватающийся за бутылку, когда дела идут из рук вон плохо. Подобную ситуацию можно было бы обыграть: с одной стороны трагедия, с другой — комедия. Вот только не до игр ему нынче, потому как сейчас он был простым мужиком, которому позарез нужно выпить.
Эриксон прежде считал себя сильным мужчиной. Сильным и компетентным. И надежным — таким, что не подведет в трудную минуту. Но вот начались эти убийства, и он понял, что не был тем полицейским, каким себя считал. В спокойные времена он порой мечтал, как будет расследовать убийство, если доведется случай. Изображать Шерлока Холмса и изумлять всех и каждого детективным мастерством. И вот теперь мечта его стала явью и обратилась кошмаром.
Двенадцать трупов. Восемь мужчин и четыре женщины, все убиты одним и тем же способом. Полное отсутствие орудия убийства и свидетелей. Полное отсутствие подозреваемых, мотивов, возможности связать жертвы друг с другом или с убийцей. Эриксон и его помощники работали по шестнадцать часов в сутки и больше, пытаясь раскопать хоть что-нибудь, но приобретали лишь вконец измотанные нервы и темные круги под глазами. Он, шериф, единственный человек, на которого рассчитывал город, и город он подвел. С той самой минуты, как опустился на колени перед телом первой жертвы в доме Сюзанны у реки, он не продвинулся ни на шаг.
