По-моему, это было на нашей третьей или четвертой стоянке на Оккаме. Рабочих не хватало, а тут еще ураган расколол два центральных шеста главного шатра. Раскоряка нанял несколько новичков, и одним из них оказался Растяжка. Ты посмотри на Растяжку и сразу поймешь, почему он приглянулся бригадиру. Приятный на вид парень, большой, сильный и простак, каких поискать.
Растяжка - его тогда звали Ансель - определился к Жирному Баггу, и все шло отлично, хотя Жирный был малость "под мухой". Поставили шесты, растянули и подвязали брезент. Жирный вместе с Анселем, слоном и погонщиком взялись за Чо-пан, это третий шест. Раскоряка расставил всех по местам и кричит: "Тяни на Паддевского!" Первый слон подтягивает тент на пятнадцать футов. "Стой! Тяни на Вассакуски!" В общем, дело понемногу движется. Но тут Жирный Багг хлопает Анселя по плечу и говорит, чтобы тот справлялся без него. Сам отходит в сторонку и укладывается на травку.
"Тяни на Чо-пан!" - кричит Раскоряка. Никто не тянет. "Тяни на Чо-пан!" - опять командует Раскоряка, и опять ничего. Тогда он просовывает голову под брезент и видит, что слон стоит на месте. Бригадир показывает на него пальцем и орет: "Эй, проснитесь и тяните!" Ансель делает знак погонщику, слон начинает тянуть. "Придержи Чо-пан!" - командует Раскоряка, но брезент все ползет вверх.
Ну вот, тент затянули футов на тридцать. Раскоряка бежит к третьему шесту, приказывает погонщику остановиться и поворачивается к Анселю. "Ты что, оглох? Я же сказал придержать! Где Жирный?"
"Там", - показывает Ансель.
Раскоряка подходит и дает Жирному хорошего пинка.
"Двигай к казначею, Жирный, и получи расчет". Потом он зовет Синего Пита и ставит на место Анселя.
"А мне что делать?" - спрашивает парень. Раскоряка смотрит на него, чешет подбородок и говорит: "Сейчас мы будем ставить боковые шесты, а они у нас не того размера. Иди найди Косоглазого Майка и возьми у него растяжку для шеста". Ансель убегает, а Раскоряка качает головой и снова принимается за дело.
Ну, вот... Косоглазый Майк посылает Анселя к Зверю, тот - в грузовой фургон, оттуда его отправляют к завхозу. По-моему, Ансель все-таки понял, что если он что и растянет, то только собственные ноги.
Да, мы уже поставили примерно половину шестов, как вдруг появляется Ансель. На тракторе. И тянет за собой платформу.
На платформе здоровенный ящик с надписью "Растяжка для шеста". Раскоряка подходит к трактору, Ансель вылезает из кабины и говорит: "Ну вот, Раскоряка, то, что надо. Едва нашел".
Бригадир хмурится, потом подходит к ящику. Оттуда вдруг доносятся вой, визг, и ящик начинает раскачиваться. Из ящика появляется громадная волосатая рука. На каждом пальце коготь размером с нож. Она шарит вокруг, потом исчезает внутри. Раскоряка поворачивается к Анселю и говорит: "Что это?"
"Это и есть ваша растяжка для шеста. Открывайте и увидите, что шест растянут как надо".
Ну, Раскоряка постукивает ногой по земле, складывает руки на груди, сердито смотрит на парня и говорит: "Что ж, хорошая работа, только... похоже, у нас все шесты нужной длины. Верни ее на место".
Ансель прыгает в трактор и уезжает. С тех пор его и зовут "Растяжка". Сходи как-нибудь в зверинец, и тебе покажут то четырехтонное чудище с когтями, которое мы прихватили на планете Хессиф. Тварь оказалась слишком злобная, пришлось от нее избавиться. И как только Растяжке удалось сунуть ее в тот ящик?
2 мая 2144 г.
Сегодня мы закончили выступления в Вортнагге, загрузились и отбыли на корабле к следующей цели. Это четвертая планета в системе Гурав, называется она Уоллаби. Хозяин отправил меня с последним шаттлом, чтобы я мог понаблюдать за всем процессом. Должен признаться, всего я так и не увидел. Я спокойно сидел, думая, что досмотрю представление до конца, но не тут-то было. Еще половина зрителей не вышли из главного шатра, как рабочие повалили внутрь.
Меня выгнали на улицу вместе со всеми, а когда я вышел, то с изумлением обнаружил, что многих палаток, включая зверинец, уже нет. Я вернулся в главный шатер. Зрители ушли, и около трехсот рабочих снимали внутреннее оборудование. Складывающиеся платформы, на которых сидели зрители, загружались в поджидающие фургоны, сцены разбирали и тоже грузили в фургоны. Электрики отключили свет и снимали прожектора и стойки. Погонщики гнали слонов к шестам, поддерживающим середину купола. Стало темно, и я поспешил наружу, не испытывая желания оказаться растоптанным.
