Бухнул выстрел. Мокей замертво осел на каменные плиты. Болотников, выхватив из поставца горящий факел, наклонился над Афоней.
— Жив ли, друже?
Бобыль открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Жив бог, жива душа моя, Иванушка… Одначе подняться мочи нет.
Иванка швырнул факел в жаратку и подхватил бобыля на руки.
Бортник ожидал Болотникова возле двора. Долго оставаться в избе было опасно: вот‑вот должны княжьи люди нагрянуть.
Иванка до самого крыльца нес Афоню на руках. Подошедшему Матвею молвил:
— Добро, что нас дождался. Просьба к тебе великая, отец. Спрятал бы в лесу Афоню.
Матвей призадумался, бороду перстами погладил. Наконец промолвил:
— Нелегко будет, но в беде не оставлю. Укрою в Федькиной землянке. В ней и Василиса нонче прячется. Там не сыщут… Токмо туда сейчас по реке следует плыть. Челн надобен, родимый.
— Возьми наш челн, отец. Айда на реку.
— Отпусти с рук‑то, Иванка. Самого ноги донесут, ‑ ожил бобыль. Но держался на ногах нетвердо, потому побрел к реке, опираясь на Иванку и бортника. А Пахом на всякий случай возле избы в дозоре остался.
Спустились к Москве‑реке. Афоня крепился, но перед самым челном протяжно простонал.
— Крепонько избил меня, собачий сын. Все нутро отбил, лиходей.
— Крепись, родимый, не горюй. Старуха моя тебя выправит. Нам бы только до землянки успеть добраться.
— Я терпкий, голуба. Живая кость мясом обрастет.
Усадив Афоню в челн, Иванка крепко облобызал бобыля.
— Будь молодцом, друже. Кабы не хворый был ‑ с собой в бега взял. Даст бог ‑ свидимся.
— По судьбе нашей бороной прошли, Иванка. Удачи тебе, ‑ с задушевной печалью проронил бобыль.
Болотников повернулся к Матвею.
— Василисе передай ‑ вернусь я. Пусть ждет меня. Береги ее отец. Плывите с богом…
Пахом Аверьянов вывел навстречу Иванке коня. Протянул ему меч в ножнах и узелок со снедью.
— Торопись, Иванка.
Болотников шагнул в избу, склонился над матерью, молча поцеловал и, проглотив горький комок, вышел во двор.
— Не кручинься, сынок. За матерью я присмотрю. Прокормимся как‑нибудь.
— Тяжело тебе будет, Захарыч. Мамона остерегайся. В случае чего грамотками припугни. На меня сошлись. Скажи, что потайной ларец я с собой увез. Ну, давай прощаться.
— Далек ли путь твой, Иванка?
— В Дикое поле, к казакам, Захарыч.
— Праведную дорогу выбрал, сынок. Скачи!
Обнялись, облобызались и Болотников взмахнул на лошадь.
Около своего загона Иванка осадил коня, спешился и ступил к пожиночному снопу, возле которого три дня назад нашли мертвого Исая.
Болотников снял шапку. Свежий, порывистый ветер буйно взлохматил кучерявую голову, обдал пьяняще‑горьковатым запахом надломленной, поникшей нивы…
