— Прельстил вас вином Калистрат, дурни, ‑ хмуро ронял среди страдников Исай Болотников. Ему тоже пришлось выйти на княжье поле: куда мир ‑ туда и ты ступай. Так приказчик и сказал.
— Не устояли, Парфеныч, ‑ виновато и удрученно разводил руками Семейка Назарьев. ‑ Стосковалась душа до винного ковша. А когда в башку хмель ударит ‑ разум вон вылетает. Вот и облапушил нас, черт лысый.
— Век живу, а такой жатвы не видел. Лютует князь. В других‑то вотчинах мужики по два дня на боярское поле ходят, ‑ вымолвил старый крестьянин.
— Не совсем так, отец. Когда в рати был ‑ многих мужиков о житье‑бытье выспрашивал. По всей Руси теперь крестьянину несладко. Всюду помещики боярщину увеличили. Не зря деревеньки пустуют, ‑ проговорил Иванка, укладывая ровными рядами снопы на скрипучую телегу.
— Оно, может, и так, парень, ‑ вздохнул старый селянин и, поплевав на руки, сызнова начал шаркать косой.
Боярщина боярщиной, но работали мужики споро: торопились к своим загонам.
— Вон как солнышко парит. Рожь вот‑вот осыпаться зачнет, ‑ озабоченно говорил Исай.
Мужики жали рожь, косили горбушами, а девки и бабы крутили тугие перевясла, связывали в снопы, ставили их в суслоны.
Парни и бобыли свозили бабки на телегах на княжье гумно, выкладывали из них высокие скирды.
Когда княжье поле заметно опустело и ржи оставалось убирать всего с десятину, приказчик и Мокей в один из душных знойных вечеров пошли по селу собирать на государя денежную пошлину.
Но в каждой избе встречали приказчика недружелюбно. У мужиков денег не было. Христом богом просили Калистрата Егорыча обождать с пошлиной до покрова дня, когда соберут и обмолотят новый урожай и продадут малость жита на московском торгу.
Приказчик о том и слушать не хотел. Ворчал на крестьян, хлестал плеткой по столу, грозился расправой. Обойдя все село и вернувшись в свой терем почти с пустом, Калистрат Егорыч утром следующего дня, когда мужики дожинали княжье поле, промолвил негодуя.
— Ну, вот что, сердешные. Ежели через три дня не внесете на государя свои алтыны ‑ прикажу батогами пороть. А ежели и это не поможет ‑ начну живность со двора сводить. Так что разумейте.
— У‑у, ирод! ‑ плюнул ему вслед Семейка Назарьев.
Смутно было на душе у мужиков. Жизнь горемычная их так и била со всех сторон, повисла на шее тяжелым жерновом.
В последний день на господской ниве было особенно жарко. Пот солеными струйками бежал по спинам, застилал глаза, разъедал обожженную на солнце кожу.
Исай зачастую поглядывал на небо, наблюдая за пролетавшими птицами, и лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Еще ранним утром приметил он, что заря ‑ багрово‑красная, и дым стелется по земле. А ночью звезды были яркие, сильно мерцали. А теперь вот парит так, что дышать нечем.
Иванка, заметив, что потускнело лицо отца, встревожился.
— Что с тобой, батя?
— Опять что‑то в грудях ломит… Да не в том беда, сынок. Боюсь, к вечеру гроза соберется. А жито вызрело…
— Ты бы отдохнул, батя. А гроза мимо села пройдет, ‑ участливо проговорил Иванка, успокаивая отца.
— Скоро обед, сынок. Под телегой прилягу…
К вечеру, когда мужики усталые пришли в избы, подул ветер вначале тихо и как‑то исподволь, но затем все сильней и порывистей.
На село наползли черные тучи, закрыли полнеба, А ветер все набирал силы, кружил над селом, обрывал на деревьях зеленую листву и вместе с клубами пыла уносил ввысь.
На опустевшей улице стало совсем черно. Отдаленные громовые раскаты приближались к селу. А ветер становился все яростней и неистовей. С крыши Афониной избенки вырвало клочья соломы, взвило вверх. Вскоре эта же участь постигла и другие избы.
Ураганный ветер вырывал с корнями цеплявшиеся за взгорье узловатые сосны и швырял их прямо в озеро.
Мужики с иконами выбегали во двор, истово крестили лбы, обходили избы с образом чудотворца.
Вдруг вблизи, на самой дороге, ослепительно вспыхнула молния. И мощный удар грома потряс все село, и хлынул ливень.
Мужики бросились в избы. В страхе запричитали бабы, испуганно застыли, прижавшись друг к другу, ребятишки.
А ливень все усиливался, не умолкая рокотал гром, сверкали молнии. И все вокруг неистово ревело, стонало, грохотало.
