До встречи со стариком Паук знал: ни один пожиратель не умер от глубокой старости или хотя бы от болезни. Они сходили с ума – и орден их убивал. Использовал, а потом избавлялся. Так кто после этого чудовище? Паук, выпивающий чужие жизни? Тот, которым управляли с помощью ошейника? Или орден, который держит магический поводок от артефакта, душащего за неповиновение?
Все чаще он задумывался о том, как достойнее оборвать свое существование. Уйти, забрав с собой ненавистного магистра. К сожалению, пока ошейник сдавливал шею, к Марку Сирскому ему не подобраться.
Прогуливаясь по боевому ходу в одиночестве, легко забыть о том, кто он и что собственная жизнь ему не принадлежит.
Время текло незаметно, и он не замечал его бег, поглощенный созерцанием Заречного края. И приглушенные голоса не сразу привлекли его внимание. Обернувшись назад, Паук крепко ухватился за парапет, ограждающий от падения во двор.
В саду, посреди грядок с целебными травами, разбитых еще первой баронессой, стояли мужчина и женщина. Магистр и спасенная им целительница. Храмовник что-то говорил, бодро жестикулируя руками. Паук весь обратился в слух, но слова Сирского все равно слышал плохо. Зато острое зрение не подвело – по лицу светловолосой девушки легко читалось, что храмовник произносил малоприятные вещи. И то, как она испуганно прижимала к груди пучок трав, говорило о многом.
В сравнении с овдовевшей баронессой Иванна Цветова не могла похвастаться яркой красотой: невысокая, худощавая, волосы светло-русого, обыденного для Заречного края цвета, приятные черты лица – и все. Хотя нет, Всеотец подарил целительнице выразительные карие очи, которые, казалось, видели человека насквозь. И потому Пауку не хотелось встречаться с ней взглядами – слишком черной была его душа.
Но главное очарование девушки заключалось в том, что она обладала манящим даром…
Паук невольно облизал губы и тут же мысленно цыкнул на оживившегося монстра внутри. Пришлось даже отвернуться, чтобы вид чародейки не будил аппетит.
Нет, он не пил целителей и не собирался в будущем. Жалостливые, безобидные, ответственные они не учили боевые заклинания, даже чтобы защитить собственные жизни. Как таким причинить вред? А тем более лишить светлого дара, спасающего людей?..
Девушка вскрикнула – и задумавшийся пожиратель вскинул голову. Магистр, медленно шагая, теснил целительницу к засохшей яблоне. Когда за ее спиной оказалась преграда, Иванна попыталась ускользнуть в сторону – Сирский не позволил, расставляя руки. Еще один шаг со стороны мужчины – и она прижата к шершавому стволу дерева.
Знакомая ситуация: "волк", большой любитель женщин, нашел очередную игрушку. Только на сколько ночей? Азартные Бьорн с Грокхом наверняка уже сделали ставки…
Пожиратель, стиснув зубы, отвернулся.
Марк Сирский смотрит на меня так, словно только что сделал бесценный подарок.
– Ваше святейшество, предложение мне льстит. Я счастлива, что храм обратил на мою скромную персону внимание. Безумно счастлива и…
"Волк", снисходительно улыбнувшись, перебивает:
– Орден даст тебе то, в чем ты нуждаешься – защиту. Больше никто не посмеет обвинить тебя в ведьмовстве.
– Да, я понимаю, – согласно бормочу, не зная, что говорить дальше, чтобы не разгневать храмовника.
– Переедешь в столицу, подальше от этой гадости, – он, не оборачиваясь, кивает головой назад, на крепостную стену, – от мертвоземья.
Невольно перевожу взгляд – и обмираю.
Он. Пожиратель магии. Мужчина стоит у парапета боевого хода. Широкоплечую фигуру в красном легко узнать, тем более что не настолько далеко мы находимся, чтобы обознаться. Ох, пресветлое небо, за нами наблюдает пожиратель! Мороз обсыпает по спине.
– Честно говоря, – отвожу взгляд, – мертвоземье меня не пугает, я к нему привыкла.
– Очаг мерзости, магической заразы должен пугать всех, – храмовник подчеркивает голосом слово "должен".
– Простите, неправильно выразилась. Что у мертвоземья, что у столицы имеются опасности, каждая по-своему страшна.
Брюнет вдруг шагает вперед и касается моей щеки. Погладив ее, обводит кончиками пальцев контур губ и многозначительно обещает:
