- Завернуть? - ловко подхватил монету приказчик.
- Не надо! - небрежно ответил Аркадий и, сунув тетрадь за пояс гимнастерки, пытливо оглядел полки с товарами.
- Прикажете что-нибудь еще?
- Нет, - покачал головой Аркадий. - Поглядим, как торгуете.
- Милости просим! - засуетился приказчик. - Сейчас я насчет стульчиков-с...
- Постоим, - отрезал Аркадий и отошел от прилавка.
Торговля шла вяло. Изредка звенел колокольчик над дверью - и в лавку заходили приехавшие на базар крестьянки из соседних сел. Они уже расторговались и теперь ходили из магазина в магазин, приценяясь к городским товарам. Пощупав кружева и перебрав десяток коробок с пуговицами и тесьмой, они уходили, так ничего и не купив. По тем временам ценились только катушки с нитками да иголки.
Аркадий решил, что делать им здесь больше нечего, и друзья направились через площадь к лабазам Бебешина.
Базар уже отошел, возы разъехались, валялись лишь клочья сена, капустные листья да огрызки яблок. Только около чайной дожидалась своего загулявшего хозяина привыкшая ко всему заморенная лошаденка, похожая на большую лохматую собаку, которую почему-то запрягли в телегу. Ее донимали слепни, она мотала головой и хвостом, и, если бы не мешавшие ей оглобли, села бы в лужу и яростно, по-собачьи почесала бы задней ногой за ухом.
В магазине Бебешина торговали бойко. Мелькали аршины в ловких руках продавцов, трещал натянутый до невозможности цветастый ситец, с глухим стуком падали на отполированный локтями прилавок тяжелые штуки сукна, и густо толпящиеся люди, словно предчувствуя, что не скоро еще им придется вот так запросто щупать добротную материю, приценялись, торговались, звенели медью, хрустели бумажками.
Аркадий и Семка даже растерялись от гомона людских голосов, звона кассового аппарата, лихих покрикиваний молодцеватых приказчиков. На минуту им показалось, что они на веселой ярмарочной карусели с раздувающимися на ветру цветастыми юбками и полушалками, а вертит ее сидящий за полуоткрытой дверью у самовара распаренный и довольный Бебешин.
- Это тебе не галантерея! - подтолкнул приятеля в бок Аркадий и, расталкивая облепивших прилавок людей, протиснулся вперед.
Несколько минут он зорко присматривался к продавцам и вдруг, схватив за руку одного из них, громко сказал:
- Так не пойдет, дядя!
- Что-с? - растерялся продавец.
- Проверка! - махнул мандатом Аркадий. - Дайте аршин.
Продавец беспомощно оглянулся и протянул аршин Аркадию, а из задней комнаты, оторвавшись от самовара, уже спешил хозяин. Бебешин сам был похож на пузатый самовар. Блестела на круглом животе цепочка от часов, лоснилось лицо и смазанные маслом волосы, коротенькие ручки упирались в бока, он и пыхтел, как самовар, а когда закипал гневом, в горле его что-то булькало. Вот и сейчас он тяжело подкатился к прилавку и запыхтел:
- Что такое? Пфф!.. По какому праву? Пф!.. У меня торговля честная! Пф!..
- Честная? - прищурился Аркадий. - Тянете и сбрасываете! Не выйдет номер! Сколько аршин брала, тетка?
- Пять... - растерянно ответила крестьянка.
- Сейчас проверим!
Аркадий ловко перемерил отрез и торжествующе взглянул на побледневшего продавца:
- Четыре с четвертью.
- Ах, разбойник! - всплеснула руками покупательница и заголосила: Что же это делается, люди добрые! В чистом виде грабят!
- Спокойно гражданка! - остановил ее Аркадий. - Сейчас акт составим.
В горле у Бебешина забулькало, щеки надулись; задыхаясь от гнева, он закричал неожиданно тонким голосом:
- Молокосос!.. Пф!.. Я тебе покажу акт! Пф!.. Вон отсюда! Пф... Пф...
- Ответите за оскорбление личности при исполнении, - с достоинством заявил Аркадий. - Товарищ Ольшевский, вы свидетель.
- Всегда и везде! - загадочно ответил Семка, скорбно подняв брови.
- Штраф сейчас будете платить? - любезно обратился Аркадий к Бебешину. - Или через суд взыскивать?
- Вот тебе штраф! - Бебешин сложил жирные пальцы в кукиш. - Видал?
- А как же! - подтвердил Аркадий. - Вы видели, товарищ Ольшевский?
- Фигу-то? - переспросил Семка и спохватился: - Факт налицо!
- Пройдемте, гражданин Бебешин. - Аркадий поправил ремень винтовки.
