Молчание Каллена затянулось надолго — очевидно, он решил проигнорировать ее просьбу. Эвелинда вздохнула про себя и, откинувшись на грудь мужа, смирилась с отказом. Прошло еще минут двадцать, и вдруг она заметила — вместо того, чтобы подъехать к главным воротам Доннехэда, Каллен обогнул замок и приближается к скалистому обрыву.
Она выпрямилась и с любопытством огляделась по сторонам. Муж остановил коня на открытом всем ветрам утесе рядом с крепостной стеной позади замка.
Каллен спешился сам, затем подхватил Эвелинду и осторожно поставил рядом с собой. Здесь было очень мало места. Полоса земли тянулась вдоль наружного укрепления замка на довольно приличное расстояние, но была чрезвычайно узкой — каменную стену отделяли от крутого обрыва примерно десять футов. Несколько шагов.
Эвелинда хотела подойти чуть ближе к краю скалы, но Каллен схватил ее за руку и потянул обратно, словно боялся, что она может упасть и разбиться насмерть. Эвелинда прониклась к мужу большой благодарностью за этот жест, когда посмотрела вперед и увидела, насколько круто обрывается скала и как далеко внизу находится земля. Жуткое, головокружительное зрелище. К тому же сильный порыв ветра подхватил ее юбку, проник под платье и будто подталкивал к откосу. Эвелинда почувствовала себя очень и очень неуютно.
— Он приехал сюда верхом? — спросила она, отодвигаясь подальше от обрыва и пытаясь отогнать от себя навязчивое видение — перед ее глазами возник человек, очень похожий на Каллена, только постарше, безжизненно распластавшийся на камнях у подножия утеса.
— Да.
— А что более вероятно: выпрыгивая из седла, ваш отец сам каким-то образом сорвался вниз или лошадь чего-то испугалась и сбросила его? — Эвелинда сосредоточенно сдвинула брови.
Каллен покачал головой:
— Никто не знает, по крайней мере из тех, с кем мне удалось поговорить. Только свидетель, если он и правда был, мог бы рассказать нам об этом.
— Или убийца — если это было убийство, — тихо добавила Эвелинда.
Каллен кивнул.
Вздохнув, Эвелинда отвернулась от обрыва. Приезд сюда нисколько не прояснил ситуацию — картина несчастного случая по-прежнему оставалась совершенно размытой. Здесь не было ничего, кроме редких чахлых травинок и кучки камней. Откуда, спрашивается, мог внезапно появиться зверь — или человек — и напугать лошадь Лиама настолько сильно, что она взвилась на дыбы? И главное — зачем вообще лэрду находиться в таком месте?
Ее взгляд задержался на пирамидке из камней. Сначала она подумала, что это просто каменистый холмик, но вдруг поняла — перед ней не природное образование, а рукотворная конструкция. Эвелинда двинулась вперед.
— Что это за?..
Слова замерли у нее на губах. Вдруг Каллен установил это в знак памяти об отце? Или о своей первой жене?
— Там Дженни. Сестра Бидди, — объяснил он.
Эвелинда помедлила и спросила:
— Вы хотите сказать, что она погребена под этими камнями?
Каллен кивнул.
— Почему? — растерянно взглянула на него Эвелинда.
— Так захотела Бидди, — коротко ответил он, но, увидев замешательство на лице жены, пояснил: — Дженни покончила с собой и не могла быть похоронена на освященном кладбище. Но она любила это место и проводила тут много времени, поэтому Бидди решила, что здесь будет последнее пристанище ее сестры.
— Она покончила с собой? — переспросила Эвелинда, вновь оборачиваясь к каменному надгробию. — Почему?
Каллен нахмурился:
— Мне тогда было всего четырнадцать, знаю только, что ее собирались выдать замуж за Кэмпбелла.
— За Кэмпбелла?
— Да. Он отдал концы лет пять назад, но при жизни был гнусным скотом, жестоким и бессердечным. Говорят, Дженни предпочла убить себя, только бы не становиться его женой.
Эвелинда кивнула, но ее мысли сосредоточились отнюдь не на Кэмпбелле.
— Вам было четырнадцать, когда она умерла? Ваш дядя погиб в том же году, не так ли?
— Да. Она умерла за две недели до несчастного случая на охоте.
Эвелинда снова повернулась к обрыву. Ужасное место — пустынное, бесплодное и унылое.
— Неужели ей действительно тут нравилось?
— Да. Она часто приходила сюда, когда приезжала в Доннехэд.
— Она не жила в Доннехэде? До того, как покончила с собой?
