— Печальное прошлое?
Эвелинда молчала, сосредоточенно обдумывая сложившуюся ситуацию. Ей в голову пришла интересная мысль. Милдред и Бидди в последнее время много разговаривали друг с другом. Долгими часами они сидели после ужина у камина и беседовали о том о сем, занимаясь штопкой, вышиванием или еще каким-нибудь рукоделием. Дружба леди со своей личной горничной — довольно частое явление, но чтобы леди подружилась с чужой горничной — это очень необычно. С другой стороны, обе женщины были примерно одного возраста. В общем, Эвелинда не имела ничего против их взаимного расположения, а сейчас оно могло принести некоторую пользу.
— Милдред, Бидди никогда не упоминала о своей сестре?
Горничная озадаченно переспросила:
— О сестре?
— О Дженни, — уточнила Эвелинда.
— Нет, я понятия не имела, что у нее есть сестра.
Заметив обиду на лице служанки, Эвелинда тихо сказала:
— Милдред, несколько лет назад Дженни покончила с собой. Несомненно, Бидди больно говорить о ней.
— О, — протянула Милдред, и обида уступила место состраданию. — Но каким образом приведение в порядок и обустройство солара связано с печальным прошлым?
— Дженни повесилась в соларе за две недели до того, как умер Дарак, муж Бидди, — объяснила Эвелинда.
Милдред ошеломленно распахнула глаза, затем сочувственно вздохнула и прошептала:
— Бедная леди Элизабет! На ее долю выпало столько горя.
— Да, — согласилась Эвелинда и в один прием проглотила сыр и хлеб, остававшиеся от завтрака. Покончив с трапезой, она пробормотала: — Полагаю, нужно спросить, не возражает ли она. Возможно, ей самой не хочется пользоваться соларом, но она не будет против, если там поселится кто-то другой.
Милдред немного помедлила, но потом кивнула:
— Уверена, она не будет против.
Эвелинда допила медовый напиток, тряхнула головой и встала. В ту же секунду Джилли и Рори поднялись со своих мест. Преодолев вспыхнувшее раздражение, она заставила себя улыбнуться и жестом предложила им вновь присесть на скамью:
— Не беспокойтесь, джентльмены. Отсюда вы прекрасно увидите лестничную площадку и дверь в солар.
Мужчины поколебались, но, обменявшись взглядами, все-таки уселись обратно за стол, а Эвелинда решительно повернулась и направилась к лестнице. Милдред устремилась за ней по пятам.
С тех пор как установили факелы, подниматься по ступеням и проходить по коридору верхнего этажа стало гораздо приятнее. Вроде ничего особенного, обычный коридор — длинный, пустой, по обеим сторонам двери. Однако теперь по крайней мере можно разглядеть, куда идешь, и не бояться в темноте обо что-нибудь споткнуться.
Не так уж мало.
Эвелинда нахмурилась. За последнее время она сполна насладилась разнообразными падениями и предпочла бы сделать некоторый перерыв. Правда, похоже, это не совсем в ее власти.
Эвелинда подошла к дверям солара. Она уже заглядывала туда раньше и тем не менее оказалась совершенно не готова к тому зловонию, которым обдало их с Милдред, как только они открыли дверь. Затхлая волна, отдающая плесенью, заставила обеих женщин с отвращением поморщиться. Именно из-за ужасного запаха Эвелинда в прошлый раз только на секунду осветила факелом помещение и, в самом общем виде оценив размеры и очертания комнаты, поспешно ретировалась. Сейчас она не могла позволить себе такую роскошь. Если решено пользоваться комнатой, ее надо очистить от грязи и проветрить.
— Милдред, принеси, пожалуйста, факел из коридора, — попросила Эвелинда и осторожно продвинулась на несколько шагов вперед, старательно отмахиваясь от паутины, немедленно облепившей ее со всех сторон. Кажется, заглянув сюда в прошлый раз, она заметила, что окна закрыты ставнями. Чем скорее их удастся открыть, тем скорее можно будет не только увидеть все вокруг, но и разогнать — хотя бы частично — неприятный запах.
— Я уже здесь.
Эвелинда с облегчением повернулась к горничной, появившейся в дверном проеме с горящим факелом в руке. От зыбкого света пламени причудливые тени заметались по комнате. Забрав у Милдред факел, Эвелинда выставила его перед собой и, уничтожая паутину, принялась прокладывать путь к ближайшему окну. За семнадцать лет ставни изрядно перекосились, но ей удалось распахнуть их, и помещение заполнил солнечный свет. Однако вместе с ними ворвался ветер, всколыхнувший грязь и паутину. Густое облако мелкой пыли поднялось и заклубилось по комнате.
