Тэвис тихонько присвистнул и слегка подтолкнул Каллена локтем.
— Если это так, подозреваю, она и до сегодняшнего дня времени даром не теряла и девушке тут жилось очень плохо.
— Да, — мрачно сказал Каллен, взглянув на англичанку. Отвратительное существо. Достаточно вспомнить, какое наслаждение ей доставило состояние Эвелинды, когда они подъехали к замку. Он сразу понял: лучшее, что он сможет сделать для невесты, — увезти ее отсюда как можно быстрее. Время, проведенное в нижнем зале в ожидании венчания только укрепило это желание. Эдда отпустила оскорбительные реплики в адрес отсутствующей падчерицы, рассказывая о том, каким тяжким бременем была для нее Эвелинда.
Она бесконечно повторяла, что Каллен в воспитательных целях должен чаще бить свою жену. Похоже, ей рисовалась картина того, как Каллен для порядка будет колотить Эвелинду ежедневно утром, днем и вечером… Но чем дольше она говорила, тем сильнее ему хотелось поколотить ее саму. Едва ли Эдда когда-нибудь поднимала руку на Эвелинду, и все же Тэвис был прав: эта женщина, безусловно, не пожалела сил, чтобы после смерти лэрда д'Омсбери сделать жизнь его дочери невыносимой. Каллен испытал большое облегчение, когда прибыл отец Сондерс и отвлек на себя внимание злобной мачехи. Все шотландцы тут же предпочли пересесть подальше от нее на дальний конец стола. Спасительная передышка была весьма кстати, иначе Каллен не смог бы справиться с собой и удушил Эдду — вряд ли это сильно украсило бы воспоминания Эвелинды о дне ее свадьбы.
— Так, — Эдда д'Омсбери решительно встала, — Эвелинда определенно слишком задерживается. Я должна пойти и поторопить ее. В противном случае мы будем иметь счастье дожидаться ее здесь до вечера. — Она обратила на Каллена взгляд, полный радостного предвкушения: — Искренне надеюсь, вы возьметесь за нее и научите расторопности и послушанию. Боюсь, отец ее совершенно избаловал и она нуждается в жесткой руке.
Каллен едва не заскрежетал зубами.
— Наверх пойду я, — заявил он, вставая.
На лице Эдды немедленно появилась хищная кошачья улыбка. Несомненно, душу мачехи согревало предчувствие того, как Каллен даст волю кулакам, наказывая Эвелинду за пустую трату времени. Но он ни разу в жизни не ударил ни одну женщину, однако сейчас был как никогда близок к этому. Ему хотелось стереть с лица Эдды самодовольную улыбку. Он заставил себя сдержаться, двинулся к лестнице и, перешагивая через ступени, устремился наверх. Быстро покинуть замок пока явно не удавалось.
Он поднялся на верхний этаж. Одна из дверей, выходящих в холл, отворилась, из нее выскользнула служанка и торопливо направилась в сторону Каллена. Увидев его, она резко замедлила шаг и в смятении вытаращила глаза.
— Где комната Эвелинды? — рявкнул он, выведенный из себя ее испугом. В самом деле, некоторая настороженность по отношению к посторонним вполне разумная вещь, но столь откровенный ужас совершенно неуместен. Впрочем, нечего винить других, он сам предоставил людям полное право думать о нем бог знает что.
Девушка повернулась и жестом указала на дверь позади себя, из которой только что вышла. Каллен кивнул и быстро пошел через холл. Не удосужившись постучаться, он распахнул дверь, ступил за порог и уже открыл рот, чтобы поинтересоваться причинами длительной задержки, однако так и остался молча стоять в полном изумлении. Помимо его невесты, в комнате находились еще две женщины: ее личная горничная и другая служанка, помоложе. Ни одна из них не заметила его появления. Они были слишком заняты, волоча на себе по комнате абсолютно голую госпожу. Она безвольно висела между ними: руки закинуты им на плечи, голова опущена вперед, ноги — очевидно, потерявшие способность выдерживать вес ее тела — бессильно тащатся сзади.
Решив как-то привлечь к себе внимание, Каллен со стуком захлопнул дверь. Женщины застыли на месте и настороженно уставились на него. Все, кроме невесты, — Эвелинда оставалась полностью безучастной.
— Что, черт побери, с ней такое? — свирепо прорычал Каллен, делая шаг по направлению к женщинам. Обе служанки мгновенно начали отступление, увлекая за собой Эвелинду.
