Слава Богу, Каллен не потребовал дополнительных объяснений. Только одна бровь слегка изогнулась на его невозмутимом лице, и больше никакой реакции не последовало.
Эвелинда повернулась и медленно, на почти негнущихся ногах, направилась к дверям замка. Многочисленные ушибы настойчиво давали о себе знать. Чувствуя, как ноги с каждым шагом немеют все больше, она поморщилась. Никаких сомнений, в ближайшие часы боль будет только нарастать.
Она бегло взглянула на мачеху. Наблюдая за тем, с каким трудом Эвелинда преодолевает небольшое расстояние до ступеней главной башни, Эдда едва сдерживала восторг, Эвелинда попыталась придать своему лицу выражение отрешенного безразличия и остановилась перед мачехой. Эдда, как всегда, демонстративно проигнорировала падчерицу и с одобрительной улыбкой обратилась к Каллену.
— Лэрд Доннехэд! — приветственно провозгласила она. — Я вижу, вы уже познакомились с нашей Эвелиндой. От души надеюсь, вы остались довольны своей невестой.
— Да, — мрачно согласился Каллен.
Эвелинда обратила внимание на то, как он по очереди обвел вопросительным взглядом своих людей. Каждый из пятерых шотландцев в ответ посмотрел на него. Это было похоже на обмен немыми посланиями. Разгадать их смысла Эвелинда не смогла, но ей показалось, что послания касаются Эдды.
— Прекрасно, прекрасно. — Мачеха улыбнулась еще шире. Затем, очевидно, вспомнила про свои зубы, поубавила улыбку, подхватила Каллена под руку и, собираясь войти в главную башню, продолжила: — Не скрою, я одна из тех, кто выбрал вас в мужья для нашей Эвелинды. И я восхищена — мужчина должен сразу показать, на что он способен. Нет никакой нужды беречь эту девушку. Бейте ее, когда вам заблагорассудится. Она здорова, сильна и отлично все выдержит. Скажу по секрету, ее выносливость часто заставляет меня задумываться, нет ли у нее в роду примеси крестьянской крови.
Смех, сопровождавший язвительное замечание, постепенно утих, сменившись недоумением. Все попытки Эдды войти вместе с Калленом в двери башни потерпели поражение. Он не сдвинулся с места.
— Где священник? — прорычал Каллен, когда Эдда в замешательстве повернулась к нему.
Она изумленно подняла брови:
— Отец Сондерс?
— Приведите его. Я женюсь, и мы уезжаем.
— Так скоро? Я… Вы… — Эдда помолчала. Идея так быстро избавиться от Эвелинды, видимо, показалась ей чрезвычайно заманчивой, и широкая улыбка вновь расплылась по ее лицу. — Я немедленно пошлю за священником.
Каллен холодно кивнул, взял Эвелинду за локоть и решительно вошел с ней в башню, минуя Эдду.
Эвелинда подавила в себе острое желание возмутиться и сказать ему, как тяжело ей сейчас двигаться в таком темпе. Вместо этого она судорожно пыталась понять, удастся ли справиться с болью, собрать все свои вещи, упаковать их и приготовиться к отъезду за столь короткий срок. Она покидает д'Омсбери. Эта мысль вызывала у нее, с одной стороны, мучительное ощущение разлуки с прошлым, с другой — радостное ожидание перемен. Здесь остаются люди, по которым она будет скучать. Она выросла в окружении обитателей замка, а теперь уезжает от них. Хотя, конечно, расставание с Эддой не может не радовать.
Тем временем Каллен подвел ее к лестнице и остановился. Дальше Эвелинда пошла одна.
Только начав подниматься наверх, Эвелинда до конца осознала, насколько серьезны ее ушибы. Жалобно охая, она поднималась по лестнице, и каждый шаг сопровождался резкой болью в бедре. Эвелинда всякий раз вскрикивала, преодолевая очередную ступеньку. А ведь сразу после венчания ей предстояло длительное путешествие. Вспомнив об этом, она тяжело вздохнула.
Сжав зубы и стараясь не обращать внимания на боль, Эвелинда продолжала медленно двигаться наверх. Она уговаривала себя, повторяя, что ничего страшного не случилось. Через день-два она будет в полном порядке. Синяки, ушибы, тяжесть в ногах совсем скоро пройдут. Надо всего-навсего немножко потерпеть, пока все не заживет. На самом деле она прекрасно знала — в ближайшие несколько часов, если не дольше, боль только усилится.
Перспектива поспешных сборов в таком состоянии была не из приятных. А уж от мысли о тряской поездке на лошадях после свадебной церемонии просто слезы наворачивались на глаза.
