— Так, значит, он не лазил к вам под юбку? — медленно спросила Милдред, выслушав рассказ Эвелинды. — И ничего такого ему от вас не надо было?
— Ну… — Эвелинда покраснела и отвела глаза, однако, чувствуя, что горничная вновь насторожилась, вздохнула и призналась: — Он меня целовал.
Милдред уставилась на нее, вопрошающе выгнув бровь:
— И?..
Эвелинда немного помедлила. Если ей немедленно не удастся убедить горничную в своей искренности, Милдред и Мак с риском для самих себя постараются организовать побег. Однако именно сейчас она не испытывала никакого желания избежать замужества, напротив, впервые за долгое время у нее появились робкие надежды, связанные с будущим. Она станет хозяйкой в собственном доме. Там не будет Эдды, превратившей ее жизнь в настоящий кошмар. Она уже почти верила — жизнь с Калленом может оказаться вполне приемлемой.
— Он правда был очень добр со мной, — начала Эвелинда очень тихо и очень серьезно. — И я совсем не боюсь его. У него ласковые глаза и… — Она сделала глубокий вдох и призналась: — Мне очень понравились его поцелуи… Очень-очень, — добавила она, видя, что Милдред все еще колеблется и не до конца ей верит. — Кроме того, посмотри, какое внимание он проявил, приказав приготовить мне ванну, чтобы облегчить боль, — отметила она и покачала головой. — Он не имеет ничего общего со всеми этими ужасными слухами. Он такой же дьявол, как Эдда нежная, заботливая, безупречная мачеха, ведь именно так думают при дворе.
Горничная задумчиво вздохнула и посмотрела на слуг. Они уже заканчивали свою работу. Дождавшись, когда они выйдут из комнаты, Милдред повернулась к Эвелинде и сказала:
— Полезайте в воду. Я быстренько спущусь на конюшню и попробую убедить Мака, что все хорошо… пока. Как бы то ни было, если только вы передумаете, мы сразу же…
— Я не передумаю, — твердо ответила Эвелинда, определенно веря в свои слова. Затем предупредила: — Хорошенько убедись, чтобы никого не было рядом, когда будешь рассказывать обо всем Маку. Эдда не должна узнать правду до моего венчания.
— Да уж. Старая корова может найти способ расстроить свадьбу, а потом заставит вас выйти замуж за кого-нибудь еще, — процедила горничная, в точности повторяя мысли самой Эвелинды. — Помочь вам снять платье?
Эвелинда хотела отказаться, однако передумала. Прошло порядочно времени, и теперь ее не слушались не только ноги. Еще упаковывая вещи, она почувствовала боль в руке. Большой синяк под грудью тоже не давал о себе забыть. Пожалуй, сейчас ей не удастся с привычной легкостью раздеться самостоятельно.
— Помоги, пожалуйста, — попросила она.
Милдред кивнула, принялась за работу и быстро справилась с платьем. Она швырнула его в угол, признав безнадежно испорченным и не подлежащим починке. Затем, снимая с Эвелинды сорочку и обнаруживая все новые синяки, она сокрушенно цокала языком.
— Надо быть поосторожнее, миледи, с этими конными прогулками, — укоризненно говорила она, помогая Эвелинде забраться в воду. — Теперь у вас все будет ужасно болеть.
— Надеюсь, ванна поможет, — нерешительно произнесла Эвелинда.
Морщась от боли, она заставила себя погрузиться в горячую ванну. Совсем скоро вода стала жечь меньше и даже начала действовать, постепенно унимая боль от ушибов.
— И что, вы не можете попросить его подождать денек-другой, пока вам не станет легче? Может, он разрешит, если уж он такой добрый, как вы говорите?
Эвелинда с сомнением покачала головой:
— Он видел все синяки и все равно настаивает на немедленном отъезде. Вероятно, у него есть на то свои причины. Кроме того, — добавила она, — что такое небольшая боль по сравнению с удовольствием побыстрее расстаться с Эддой?
Последний довод подействовал. Милдред нехотя улыбнулась и вздохнула:
— Тогда я добавлю в ваш медовый напиток немножко своего укрепляющего снадобья. Оно придаст вам сил.
— Спасибо, было бы неплохо, — поблагодарила Эвелинда.
Милдред кивнула и пошла к двери.
— Я принесу мед с укрепляющим средством, когда вернусь после разговора с Маком. Ничего не делайте, только лежите и отдыхайте.
Эвелинда молча кивнула и закрыла глаза, предоставляя воде и дальше оказывать целительное действие.
