Бидди еле заметно улыбнулась. Это была очень слабая улыбка, первая с тех пор, как они побеседовали в коридоре второго этажа.
— Племянник, каждый раз, когда ты смотришь на нее, твои глаза просто светятся любовью.
Каллен кивнул и тоже позволил себе слегка улыбнуться, затем вновь сосредоточился на мыслях о том, кто мог убить его отца и Мэгги и замышлять убийство Эвелинды.
— Ты веришь мне?
Он вопросительно взглянул на Бидди.
— Веришь, что я не убивала Лиама и Мэгги и не имею отношения к происшествиям с Эвелиндой? — пояснила она. — Знаю, ты думал, это я, когда увозил меня из замка. А сейчас ты веришь мне? Я не…
— Я верю тебе, — перебил Каллен.
И не соврал. Он действительно верил ей. Бидди явно не тот человек, который в обычной жизни может легко пойти на убийство. Скорее всего если бы у нее было чуть больше времени на раздумья после того, как она прочла письмо сестры, она не убила бы Дарака. Бидди сделала это в приступе ярости. Вряд ли Лиам мог вызвать в ней подобную бурю чувств, а Мэгги и подавно. Нет, она не убивала их… а это значит, что по Доннехэду до сих пор разгуливает злодей, прилагающий большие усилия к тому, чтобы Каллен овдовел вторично.
— Поехали, — сказал он, разворачивая коня. Каллен почувствовал острое желание немедленно вернуться назад и убедиться, что с Эвелиндой ничего не случилось. Ему удалось частично разгадать загадки прошлого и найти одного убийцу, однако другой — куда более опасный — пока не обезврежен.
— Племянник, — негромко, но твердо окликнула Бидди.
Каллен натянул поводья и обернулся. Пристально глядя ему в глаза, она спросила:
— Как ты поступишь со мной?
Каллен задумался. Он хотел ответить ей, что Дарак получил по заслугам и вопрос исчерпан. Но не знал, вправе ли поступать таким образом. Обязанность лэрда — вершить правосудие, отставив в сторону собственные пристрастия.
— Пока не знаю, — признался он наконец. — Мне надо подумать.
Секунду Бидди молча смотрела на него, потом кивнула и направила лошадь вперед.
— Ты хороший лэрд, — сказала Бидди, подъехав к нему. — Ты во всем разберешься, а я заранее согласна с твоим решением. Честно говоря, я буду даже рада понести наказание за то, что сделала.
Они двинулись в обратный путь. По дороге Каллен размышлял над словами Бидди. Со дня убийства Дарака минуло семнадцать лет, и все это время Бидди, по существу, непрерывно наказывала себя сама. Она отдалилась от своих близких, подвергла себя добровольному заточению на кухне и отказалась от всех привилегий, которыми по праву могла пользоваться все эти годы. Он вспомнил ее маленькую тесную спальню. Давным-давно убрав тонкие простыни и пуховые подушки, Бидди спала на узкой жесткой кровати в полупустой комнатке, больше похожей на монашескую келью. От внимания Каллена не укрылось и то, как редко тетя шила себе новые платья. Кроме того, она никогда не покупала богатые узорчатые ткани, а выбирала что-нибудь попроще и подешевле — на грани того, что могла носить леди, не боясь уронить достоинство семьи.
Каллен понимал чувства Бидди. Вероятно, ей в самом деле станет легче, если ее накажут по законам клана. Тогда она сможет прекратить заниматься самоистязанием. Вот только решать, каким должно быть наказание, придется Каллену, а он с радостью передал бы эту миссию кому-нибудь другому. В такие моменты он особенно остро сожалел о смерти отца. Будь Лиам жив, тяжкое бремя обязанностей лэрда лежало бы на его плечах.
Они стремительно приближались к замку. Выезжая из Доннехэда, Каллен думал, что им предстоит совершить длительное путешествие к Коминам и обратно, поэтому, не желая утомлять тетю быстрой ездой, пустил коня медленным ровным шагом. Однако необходимость в долгой поездке отпала. Теперь он погонял коня и только время от времени оборачивался назад, чтобы убедиться, что Бидди выдержит такой темп. Миновав въездные ворота, Каллен повернул к конюшне. Бидди последовала за ним. Желая как можно скорее увидеть Эвелинду, он поручил коня заботам дочери Скэтчи и, не дожидаясь, пока тетушка заведет свою лошадь в стойло, быстро пошел через двор.
Каллен настолько глубоко погрузился в собственные мысли, что чуть не прошел мимо Джилли и Рори, беседовавших с Маком у ступеней главной башни. Спохватившись, он остановился, приветственно кивнул конюху и угрюмо посмотрел на бравых охранников:
