Осев у тонкого белого ствола молодой березы, потерла глаза, открыла их, твердо посмотрела и потерла еще сильнее. Исчезнет ли видение, которое, как ей говорили, является слишком уставшим людям? Non, оно еще здесь. Оно было реально — эта скромная хижина в центре крошечной поляны, такой маленькой, что над хижиной смыкались ветви деревьев, растущих по сторонам. Ее первоначальная радость умерилась опасением, какой прием она, иностранка, может здесь получить. А что если внутри живут грубые люди Уилликина? Что они могут с ней сделать без его сдерживающего присутствия?
Пока она колебалась, стоя в тени, из постройки появились две фигуры — исхудалый человек, так согбенный годами, что, хоть он и был достаточно высок, его голова находилась почти на одном уровне с головой маленькой седовласой женщины, шедшей рядом с ним. Возраст обоих немного успокаивал. Посмеет ли она приблизиться к ним? Выхода не было — она должна обратиться за помощью. Иначе она или умрет от голода, или станет добычей какого-нибудь дикого зверя в лесу.
В своем коричневом домотканом платье Касси сливалась с осенним лесом, и только шуршание ее шагов по опавшим листьям наконец привлекло их внимание. Пожилой человек косо взглянул в ее сторону, когда она шагнула из-за укрытия, тогда как женщина с трудом повернулась к ней.
Касси немедленно начала страстно молить о помощи, объясняя, что убежала от Уилликина. По их смущенным лицам ей стало ясно, что пара не понимает французскую речь. И все же, несмотря на жгучие слезы, неудержимо текущие по ее лицу, она смогла закончить свою страстную мольбу.
Вдруг пожилая женщина просияла и повернулась к мужу. Среди слов, которые она сказала ему, Касси поняла «Уилд» и «Уилликин». В радостном облегчении оттого, что она чудом получила то, что безнадежно искала, Касси поверила, что ее поняли. Так что когда улыбающаяся теперь женщина провела ее в хижину, Касси последовала за ней без тени сомнения. Она как никогда была благодарна за крестьянское платье из грубой материи. Оно, конечно, не позволяло этим двоим распознать в ней высокородную француженку, принять за врага и передать назад в руки страшного рыцаря. В конце концов, простые англичане, служившие в замках, часто говорили по-французски. Поэтому сам по себе язык не говорит о ее национальности. Мысль же о том, что ее могут выдать нежные руки, хоть и покрытые слоем грязи, и тонкие черты лица, просто не приходила ей в голову.
Крошечный домик освещался внутри огнем очага, сложенного из камней в центре хижины и так дымившего, что жгло глаза. Подчинившись безмолвному указанию, Касси уселась на деревянный чурбачок у края очага и стала спокойно наблюдать, как ей собирают еду и питье. У нее хватило ума не оскорбить своих скромных хозяев просьбой дать ей воды умыться. С улыбкой, как она надеялась, менее натянутой, чем ей казалось, она съела ломоть темного, тяжелого ржаного хлеба и запила его элем, точно таким же горьким, как тот, каким угощал ее Уилликин прошлой ночью. Этим простым людям она не посетовала на грубый вкус напитка.
Очевидно, это было лучшее, что они имели, если не считать гостеприимства, поп, великодушия. Их бедность была так очевидна, что она чувствовала себя виноватой в том, что приняла даже малую долю их конечно же, драгоценных запасов. Как только она кончила есть, мужчина откинул высокую дверную щеколду. Он был готов исполнить ее просьбу и помочь ей обрести свободу от Уилда и его грозного властелина. Скрывая облегчение от перспективы покинуть продымленные стены хижины, Касси встала, тепло улыбнулась женщине и так искренне поблагодарила ее, что та поняла если не слова, то уж тон без сомнения.
Мужчина скользил по лесу проворнее, чем можно было ожидать от его старческой фигуры. Не обращая внимания на волдыри, покрывшие ее нежные ноги, Касси не отставала от него. Она провела большую часть ночи блуждая по кругу, а он пересек лес очень быстро и вышел на ту самую полянку, от которой она так старалась убежать. Ее надежды окончательно рухнули при виде разъяренного всадника, одетого в кольчугу: рыцарь явно готовился отправиться на ее поиски.
