Энн опустилась на стул, хлопая глазами. Потом очнулась и взялась торопливо отыскивать страницу со статьей. Доминик посещала больных раком детей. В рамках благотворительного визита клинике были перечислены средства на новые препараты и оборудование. А также игрушки для детей. Энн жадно проглотила статью, потом перечитала ее еще раз. Слова Доминик, сказанные ею в ходе короткого интервью, больше других врезались в память девушки: «Это наш долг, если мы рассчитываем на уважение», – сказала де Бург.
Энн всматривалась в синие глаза, в прекрасные решительные черты. Как всегда изысканная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Это была Доминик, но Энн не узнавала ее. Ребенок, уютно устроившийся у де Бург на руках, беззаботно и бесстрашно взирающий в объективы фотокамер, совершенно не вязался у Энн со сложившимся образом Доминик. Зато девушка прекрасно понимала чувства девочки на фото. Как еще себя можно ощущать, если на твоей стороне де Бург.
– Это подруга Джереми? – спросила Джейн, заглядывая в газету через плечо Энн.
Та даже не слышала, как Джейн вошла.
– Это она, – ответила Энн, поднимаясь со стула и увлекая сестру сначала в гостиную, а потом вверх по лестнице в свою комнату.
– Девочки, верните мне газету, как прочтете, – произнес мистер Мидлтон, обращаясь скорее к себе. Он проводил дочерей внимательным взглядом поверх очков.
Подобные сообщения сыпались одно за другим: Доминик с визитом дружеской помощи на Гаити, Доминик выступает против военно-воздушного нападения на Ливию, Доминик в Гренландии привлекает внимание к проблеме исчезновения голубых китов. Это было так странно. Если раньше де Бург предпочитала не появляться в поле общественного зрения и существовала только для светской хроники, то теперь она превратилась в активного деятеля. Англичане нашли себе нового идола для поклонения. А Энн – человека, каждый раз при упоминании имени которого сердце ее бухало где-то в животе, и волнение мигом пронизывало все тело, заставляя уши гореть.
Поэтому когда Лиз позвала сестру в поездку по Хартфордширу с посещением Хэтфилдхауза, Энн не могла отказаться. Просто не могла. Она надеялась увидеть Доминик, чтобы извиниться. Если это имело еще хоть какой-то смысл для той.
Но, оказавшись перед величественным прекрасным зданием, которое выглядело дружелюбно и прятало четыре столетия своего существования за надежными стенами, девушка струсила.
– Можно, я прогуляюсь? – спросила Энн сопровождающего компанию Лиз и ее друзей молодого человека.
– Только не заблудитесь в лабиринте, – сказал ей тот, имея ввиду знаменитый лабиринт Тюдоров в саду.
Энн быстро кивнула и направилась по вымощенной ровным белым камнем дорожке прочь от замка. Она понимала, что шансов встретить Доминик у нее ничтожно мало, потому что де Бург вряд ли появляется в той части замка, которая открыта для экскурсий. И все же меньше всего Энн хотела быть застигнутой с раскрытым от восхищения ртом, оглядывая какой-нибудь роскошный зал.
Энн обогнула северное крыло и очутилась перед входом в сад. Подняв голову и кинув взгляд перед собой, Энн затаила дыхание, не решаясь поверить в реальность увиденного. Она почувствовала себя Алисой в саду Червонной Дамы. Зеленый травяной ковер расстилался перед нею, приглашая ступить на его мягкую коротко стриженную поверхность. По бокам дорожки бежали такого же цвета бордюры, высотой до колена и шириной в полруки. Они начинались и оканчивались фигурными башенками, доходившими ей до пояса. Сад был разделен на несколько квадратов, в центре каждого возвышалась зеленая живая пирамида, окруженная всевозможными цветами. Здесь были и высокие благородные маки, и пушистая скромная лаванда, и раскидистые гордые пионы. Но больше всего в саду было зелени того же самого нежного оттенка, как дорожка и бордюры. Глаз отдыхал. Дышалось легко, и даже кружилась голова от набегающего волнами восторга. Это была сказка.
Невысокие деревья, чьим кронам была придана идеально круглая форма, выстроились на задней линии сада ровной изгородью, отделяя его от последующего сегмента парка. Заворожено глядя вокруг, Энн прошла вперед, миновала скамейку, также вырезанную из зеленого куста, и оказалась перед началом того самого лабиринта, о котором говорил молодой человек. Энн запрокинула голову, чтобы посмотреть, насколько высоки его стены.
