Наконец он отложил меню.
— Совсем наоборот. Надеюсь, у меня достаточно мужества признать, когда я бываю не прав.
Сара с трудом сдержала чувство облегчения и радости.
— И что же вы собираетесь делать? Где вы будете искать другую Лиззи Беннет, ведь осталось так мало времени? И как же вы преподнесете эту новость бедной девушке?
— Да нет же, я вовсе не это имел в виду, — заявил Гарри холодно. — Я хотел сказать совершенно обратное. Она — настоящая находка. Невозможно было бы найти более подходящую исполнительницу на роль Лиззи, чем она.
— И более восхитительную на роль Джейн Беннет, — заулыбался Джек, положив меню на стол и потирая руки. — Лично я возьму бифштекс.
— Безусловно, но по поводу Джейн Беннет у нас и не было никаких сомнений, — сказал Гарри Джеку.
Сара попыталась вернуть разговор в нужное ей русло.
— Что же такого особенного в сестре-дурнушке? Объясните же нам. Лично я сгораю от любопытства, — сказала она как можно непринужденней.
Гарри на секунду задумался.
— Да все, — сказал он просто. — Темперамент, игра, фигура, лицо, глаза. Она — совершенство.
Сара углубилась в изучение меню — однако аппетит пропал. Черт подери. Она ведь раньше так любила в этом ресторане «фуа-гра».
Когда заказ был принят, Джек начал петь дифирамбы Джорджии. В душу Гарри закралось подозрение.
— Надеюсь, ты не собираешься и на этот раз, как обычно, влюбляться в героиню, а затем за день до премьеры бросать ее.
Джек рассмеялся, но ничего не ответил.
— Знаешь, я этого не потерплю. Только не в моем спектакле, — сказал Гарри, потягивая красное вино. — Я никогда не забуду, как твоя Беатрис чуть глаза тебе не выцарапала в финальной сцене «Много шума из ничего». Мы с полным основанием могли бы тогда назвать наш спектакль «Много шума по веским причинам».
Джек улыбнулся, вспомнив о том случае. Он уже и забыл, что ее звали Беатрис.
— Ничего нет хуже, чем заводить роман с актрисой, играющей с тобой в одном спектакле, — назидательно произнес Гарри. — Это мешает актеру сконцентрироваться.
Джеку было явно не по себе.
— Но, старик, жизнь не сводится к одним только спектаклям.
— Нет, — отрезал Гарри. — Но если ты действительно хочешь чего-то достичь — никаких отношений с актрисами. Это самая большая ошибка, какую только актер может совершить. Это отбирает у него энергию. Либо он будет несчастным, либо неудачником. — Ноубл залпом допил вино. — Конечно, это не касается актрис, снимающихся в рекламе. Хотя почему их так любят мужчины — для меня загадка. Лучше вообще не пускать женщин в свою жизнь. Это мешает сконцентрироваться, — повторил он раздраженно. — Я не имел в виду присутствующих, конечно, — добавил он, подумав.
Сара мучительно гадала: неужели Ноубл убежденный холостяк? Джек мял хлеб и рассматривал посетителей.
— Вино отличное, — подал голос Чарльз, громко рыгнув.
Медовый месяц подошел к концу, и Джаз теперь четко определилась в своих отношениях с актерами: одних она ненавидела, других считала забавными, кого-то комичными, а некоторые ей даже нравились. Фиолетовые Очки не вписывались ни в одну категорию. Джаз и сама была поражена, до какой степени Фиолетовые Очки ее раздражали. Вначале Джаз держалась с этой женщиной прохладно, но по крайней мере вежливо. Но Фиолетовые Очки всегда умудрялись найти какой-нибудь предлог и постоянно доставать Джаз, и вскоре та уже не сдерживалась и могла спокойно рассмеяться прямо в лицо ассистентке или просто ей нахамить. Но чем грубее она вела себя, тем больше Фиолетовые Очки приставали к ней.
— Вы опять оставили свой веер не на том стуле, — заявили как-то Фиолетовые Очки после особенно трудной и затянувшейся репетиции: в голосе звучали триумфальные нотки.
— И как же мне такой жить дальше? — ответила Джаз с нотками печали в голосе.
Фиолетовые Очки на печаль не отреагировали и продолжали просматривать свои записи.
— Вы должны были оставить веер на том стуле, что стоит в глубине сцены справа, а не на авансцене слева. Сколько раз мне это вам повторять?
— Судя по вашему вопросу, вы уже не раз мне об этом говорили. Спасибо.
— Но вам, как я вижу, абсолютно все равно, — продолжали Фиолетовые Очки тоном, каким делают замечание ребенку, чтобы тот не ковырял в носу на людях.
