Впервые купец Поспелов удостоил ее внимания, увидев, как она виртуозно гарцует на его самом любимом жеребце. Увлеченные этим зрелищем дети в восторге прыгали и хлопали в ладоши. Раздосадованный Иван Сергеевич кинулся к ней, чтобы строго отчитать за своеволие, но остановился. Заметив барина, Ольга, не торопясь покинула седло, решив, что уже уволена и наверняка без оплаты отработанного времени. Оно и к лучшему. Большой грех полюбить женатого мужчину. Оставалось только извиниться за свой проступок. Ольга спокойно пошла ему навстречу. Босиком, ибо туфельки на каблучках лежали в сторонке. Чтобы до них добраться, следовало пройти мимо барина. Вместе с ней к нему за своей порцией нагоняя спешил конюх. Следом с радостным визгом бежали дети.
Иван Сергеевич, обняв сына и дочь, оставил извинения Ольги без ответа. Не поднимая глаз от земли, она, несколько растерявшись, их повторила и услышала то, чего никак не ожидала: «Помилуйте, Ольга Анисимовна, это же крайне неудобно, ездить верхом в таком наряде. Вам необходима подобающая случаю одежда». Далее последовали указания конюху подобрать Ольге Анисимовне в личное пользование другого коня из числа лучших. Та к начался безумный, обреченный на несчастье любовный роман.
Поняв, что не в силах противостоять охватившему ее чувству, как думала, безответному, Ольга принялась старательно избегать хозяина. Выезды с детьми на конезавод прекратила, сказав Варваре Тимофеевне, что плохо переносит дорогу. Та понимающе улыбнулась и поручила это дело служанке. А Ольга зачастила в церковь. Просила Всевышнего помочь ей избавиться от своей грешной любви. В поведении же Поспелова не было никаких перемен. Это и радовало, и огорчало девушку, молитвы не помогали, пришлось попросить расчета. Но не у Поспелова, а у его жены. Сослалась на необходимость постоянного ухода за внезапно и тяжело занедужившей тетушкой. Разумеется, мифической. При расставании обе женщины всплакнули.
Иван Сергеевич разыскал беглянку через три дня. И прямо с вокзала, где она намеревалась сесть на поезд, дабы прибыть на службу к новым хозяевам, отвез ее в свой загородный дом. Точнее, обыкновенную деревенскую избу в деревне Упыри. Там Ольга и прожила до самой смерти, подарив в 1909 году Поспелову сына. Расстались они в смутное время революции. Он не сумел уговорить Ольгу ехать за границу вместе с его официальной семьей. Женщина не представляла, как можно себе позволить оказаться вместе с Варварой Тимофеевной и ее детьми. Иван Сергеевич вынужден был уехать без нее и пропал без вести. Своей клятвы вернуться за Ольгой и сыном он не смог исполнить, скорее всего, по независящим от него причинам. А она ждала его всю жизнь, не снимая с шеи медальон сердечком, где хранилась прядь волос Ивана Сергеевича. Работала рядовой колхозницей в полеводческой бригаде, потом, после сердечного приступа, первого сигнала о серьезном заболевании, ее перевели на должность библиотекаря. Ольга была глубоко благодарна людям за заботу, и прежде всего за то, что не настучали куда следует о ее дворянском происхождении. Умерла она легко. Просто уснула и не проснулась. А перед смертью радовалась, что сын Петенька вырос, выучился на учителя и, главное, вернулся с войны живым. Впереди, как считала, ее ждала встреча с милым Ванечкой, хоть и на том свете. И всей душой желала долгих лет земной жизни его законной жене Варваре Тимофеевне.
В тридцать лет Петруша отчаянно влюбился в молоденькую учительницу, приехавшую в колхоз по распределению после окончания пединститута. Елизавета Матвеевна, двадцати одного года от роду, казалась в деревне существом эфемерным, не от мира сего. Тоненькая, изящная, с нежным личиком, украшенным огромными серыми глазами и обрамленным светлыми вьющимися волосами, для солидности собранными на затылке в пучок. Потенциальных ухажеров хватало, на первом месте среди них был местный участковый. Он-то постепенно и отсек «лишние звенья». Пока Лизонька мягко и необидно для соискателей отказывалась от всех ухаживаний, мотивируя тем, что у нее уже есть жених, участковый Дьячков собирал на соперников компромат. Если он был несерьезный, подтасовывал факты и пускал в ход шантаж. Не все сразу смирялись с отставкой, повергая людей старшего возраста в недоумение. Да на что такая невладелая нужна, удивлялись и они жалели учительницу. В чем только у нее душа держится. Больная небось. Для деревенской жизни эта городская куколка совсем не приспособлена. А молодые девчонки, тайком влюбленные в Петра Ивановича, всерьез опасались, что именно он и является женихом учительши, и при случае жестоко ее высмеивали, жеманно копируя походку и манеру речи.
