— Обязательно, — любезно согласился Миша, но лицо его сразу поскучнело. К его чести, он быстро взял себя в руки и будничным голосом пригласил нас с Наташкой в свой коттедж со всеми удобствами.
— А чего мы там не видели? — проворчала она, переминаясь с ноги на ногу — подошвы отстояла.
— Мы не видели там Гельку — раз, Динку — два и еще фрау Райнхильду, — загибая на левой руке пальцы, уверенно заявила я. Почему-то вместо трех получилось четыре. Не озадачиваясь, добавила в перечень бабу Нюшу. Едва ли она, находясь в сознании, позволила увезти себя в больницу. — Только нам и смотреть на них не хочется. Вот как Иванычу, — я персонально улыбнулась дедке. — Ему надоело играть роль бедного родственника сумасшедшего коллектива. Особенно заграничного.
Несмотря на мой благожелательный тон, Иваныч испепелял меня неподвижным взглядом. Но я заупрямилась. В конце концов, своей легендой ныне живущие Дьячковы спровоцировали негативные последствия, напрямую затронувшие и нас с Наташкой.
— Иваныч когда-то совершил преступление? Он находится в розыске? — стараясь не обращать на него внимания, я выводила пальцами правой ноги треугольники на полу. — Зачем вы выдали его за сточетырехлетнего Петра Ивановича, внебрачного сына купца Поспелова и гувернантки Оленьки?
Ответ Михаила меня поразил. Не сомневаюсь, что и Наташку тоже.
— А никто его за Петра Ивановича и не выдавал, — заявил Михаил. — Ничего предосудительного в этой истории нет. С Иванычем мы вместе служили. Только он в звании старшего лейтенанта, а я рядового. Десять лет назад случайно нашел его в Доме инвалидов. Вернее, вначале обратил внимание на знакомую фамилию, имя-отчество. Постарался разузнать о нем побольше, услышал от директора немудреную историю Иваныча и понял — да, это мой бывший командир, которому я жизнью обязан. В Доме инвалидов Иваныч был лежачим. Серьезная травма позвоночника, ноги не двигались. Чудом выжил после налета боевиков. Заживо горел в машине, пока не подошло подкрепление и наши ребята не отбили нападение. И не хотел жить. Жена с ним развелась, вышла замуж за другого, а родителей он потерял. Мать не выдержала известия о его геройской гибели — результат ошибочно посланной похоронки, а вскоре разбился на машине отец. Когда я впервые пришел к Иванычу, он сказал, что не помнит меня. Прошлого для него не существует, живет одним днем. Прошел и ладно. Я стал к нему частенько заглядывать. — Михаил подмигнул Иванычу. — В итоге он перестал играть в молчанку и даже поведал мне свое сокровенное желание еще разок походить босиком по настоящей траве. Я ему это организовал. После активной терапии, конечно. А еще и массажист классный попался. Как только Иваныч на ноги поднялся, мы с матерью забрали его в Пупыри. Только он изъявил желание жить одиночкой. Ничего не попишешь, стеснялся своей наружности. Вот я и уладил дело с участком земли, принадлежавшей когда-то моему родному деду, а заодно со строительством маленького домика. Народ в деревне любопытный, неоднократно пытались вызнать у матери, кто такой новый поселенец и откуда. Матери надоело отмалчиваться, она и ляпнула: мол, родственник. Считайте, что с того света вернулся. Остальное люди сами придумали. Иванычу это на руку было — побаивались его, с общением не навязывались. Даже местные алкаши денег в долг не просили. Со временем на него навесили прозвище колдуна. А тут, как на грех, эта фрау — правнучка купца Поспелова и его законной жены. В семнадцатом году в ее семье родственник пропал. Малолеткой потерялся в России. То ли двоюродный прадед фрау, то ли двоюродный дед. Вот она по слезной просьбе бабушки и прикатила искать следы его потомков. Благо, муж в столице фирму открыл. Наведалась в Пупыри, получила от местных кое-какие сведения и обрела уверенность, что нашла родственника. Только он не желал с ней общаться.
— Какой-то разговор по этому поводу у нее с Тукановым наверняка имелся! — не выдержала я. — Тему зарытого Поспеловым клада он, точно, поднимал. С осторожностью. Не желал с женой делиться, прикинулся сторонником поисков ее родственника. Допускаю, что Райнхильду клад не интересовал, чему Тукан не верил. Был убежден, что все россказни о пропавшем — повод отвести внимание от собственной заинтересованности в кладе. Каждый мыслит в меру своей испорченности. Туканов не желал конкуренции, потому и старался постепенно ухудшить состояние здоровья женушки. А чтобы не опередила. Судись потом с ее родней за наследство. Ей вообще не полагалось знать о его планах. К тому моменту он основательно развернулся с перекопкой Гелькиного участка. По-видимому, раньше там был какой-то ориентир, о котором он знал.
