Конечно, красавицы от тебя теряли головы, и как только они оставались без голов, тут ты начинал тиранить, предавать, порабощать, подчинять. А через время ты сталкивался с необъяснимым, они начинали тебе мстить… — никому не нравиться быть обманутым.
— Да. Они мне и отомстили, всё отобрали, выгнали.
— Чем же закончился твой с Лилей роман?
— Она вышла замуж за какого‑то клерка или адвоката и живёт в Англии. Она стала совсем некрасивой… — Про себя я подумала, что это он привирает насчёт её некрасивости, раз не его, то уже и не красивая. Может быть, Лиля оказалась ещё и умной и защитила себя от Диментовских притязаний?
— Я слышала, что ты женился на японке? Она казалась тебе непонятной?
— Она оказалась, как и все женщины, предательницей, и я сам не понимаю, почему я оказался с ней? Её зовут Миха. У меня есть прелестный сын от неё — Акиба. Теперь она мне не разрешает его видеть. Это единственное существо на свете, которое я люблю… Она мне мстит за то, что я не хочу быть только с ней одной, не хочу быть в браке, ты знаешь, что для меня брак — это оковы, обязательства, хлопоты. Она не даёт мне встречаться с любимым.
Тут он встал, схватил голову руками, произнёс ругательство в адрес японки, и на его лице опять появилась немая мука. — Получила какой‑то ордер, чтобы я не приближался к её дому, засадила меня в тюрьму, якобы я её ударил… Он стал припоминать массу подробностей своей жизни с японкой, чьей она была любовницей, какая она неинтересная, потом перескочил на тюрьму, как в тюрьме его звали «Иван»… И в голосе появились шутовские и злобные нотки. Я решила перевести разговор с этих подробностей на более приемлемые темы.
— Тебя всегда привлекали восточные, загадочные, молчаливые женщины. Ты думал, что они таинственные, не такие понятные, тебе нравилось звучание: «У Ди Монта жена японка». Тебе так важен звук, и что скажет Дина, Лена, Люда…? Я всегда поражаюсь мужчинам, их психологической невежественности, их «выбору», и часто никакая самая фантастически изощрённая фантазия не может вообразить: почему люди оказываются вместе. А что Алида?
— Взгляни, — говорит он и достал из своей папки, которую я даже не заметила в его руках, когда он пришёл, рисунок. — Вот тут нарисована Алида с кинжалом, она отобрала у меня всё, продав нашу общую с ней квартиру, взяла все деньги себе, выставила меня на улицу, как и моего отца.
— Помилуй, твоего отца Алида в своём доме держала семь лет, ухаживала за ним и всячески его ублажала. Он, как ты знаешь, был страшным брюзгой. Мы вместе с тобой поставили его в очередь на квартиру в роскошном доме. Помнишь, когда мы пришли его записывать, ты сказал молоденькой девочке в офисе, что заботишься об одном брошенном старике. Она быстро записала его в список, а ты распушился, сказал, что ты режиссёр и приехал из Голливуда, и уж хотел показать о себе статью из газеты, полез за ней в портфель, и тут я тебе напомнила по–русски, что у бездомного старикашки такая же фамилия, как и у знаменитого режиссёра. Отец получил квартиру и, как все живущие в Америке взрослые люди, начал жить независимо. Правда, он ходил и орал, что его, как короля Лира, все выгнали, поселили в богадельню, кругом одни старухи! Ему хотелось к молоденьким девочкам из «Плейбоя». Здесь у всех родители живут отдельно, и странно, что ты припоминаешь Алиде то, чего не было. Я, наоборот, всегда ставила в вину Алиде безумное тебе поклонение, она готова была спрыгнуть с пятого этажа, если тебе это было нужно, из‑за тебя она никого и ничего не видела вокруг, пожертвовала своей карьерой художницы. Я не понимала её и считала и сейчас считаю, что она не должна была прощать твои предательства. Может быть, ты бы пришёл в сознание?! Впрочем, я не знаю.
— Но у меня она отобрала квартиру. Я сейчас живу в гостином доме вместе с сыном.
— С каким сыном?
— Ты знаешь, что все женщины хотели от меня детей, и оказалось, что у меня в Москве нашлось двое, тут трое. «Потусторонних?!» — перебиваю его я.
— Сына зовут Серёжа, ему двадцать восемь лет, он коммерсант. У него нет проблем с искусством, с духовностью, его это не интересует. Он меня сейчас привёз из России, где я пробыл месяц. Там я не мог никого видеть, никуда ходить, лежал и думал… Я приду с Серёжей к вам на днях, можно? Теперь хочу снять где‑нибудь квартиру, и…
