Гора с детских лет был вожаком своих сверстников: сначала соседей, а потом товарищей по школе. Любимым его занятием и забавой было портить жизнь учителям. Став постарше, он с подъемом декламировал в студенческом клубе патриотические стихотворения «Кто хочет жить в неволе?»[10] и «Там, где живут двести миллионов»,[11] выступал с речами на английском языке, возглавлял отряды юных революционеров. Едва успев вылупиться из яйца студенческих собраний, он уже начал кудахтать на собраниях взрослых, и это, надо сказать, очень забавляло Кришнодояла-бабу.
Постепенно Гора завоевывал все большую популярность, однако дома к нему по-прежнему серьезно никто не относился. Мохим как государственный служащий считал своим долгом всячески издеваться над братом. Он называл его не иначе, как «Ура-патриот» или «Хориш Мукхерджи Второй»,[12] и дело у них нередко доходило чуть не до драки.
Ненависть Горы ко всему английскому очень тревожила Анондомойи, которая всеми силами старалась охладить его пыл, но безуспешно. Сын ее, казалось, только тогда и считал день прожитым не зря, когда ему удавалось затеять на улице ссору с англичанином.
Покоренный красноречием Кешоба-бабу, Гора начал увлекаться учением «Брахмо Самадж», и Кришнодоял, который приблизительно в это же время вдруг ударился в жесточайший пуризм, уже стал с неудовольствием посматривать, когда Гора переступал порог его комнаты. Кришнодоял отделил для себя часть дома и над дверью, которая вела туда, прибил доску с надписью: «Прибежище веры».
Все это возмущало Гору до глубины души. Он заявил, что глупые выходки отца противны ему, что он не собирается терпеть такого поведения, и едва не рассорился окончательно с Кришнодоялом. Анондомойи с трудом удалось помирить их.
К Кришнодоялу-бабу приходило много пандитов, и Гора при всяком удобном случае ввязывался с ними в спор. Впрочем, вряд ли можно было назвать это спором, потому что Гора высказывал свои мнения безапелляционно и с оскорбительной резкостью. Знания у большинства этих людей были весьма ограниченны, а жадность к деньгам — бескрайна. Справиться с Горой они не могли и боялись его как огня. Только один из них, Хорочондро Бидебагиш, сумел завоевать уважение молодого человека.
Кришнодоял пригласил Бидебагиша как знатока и толкователя веданты.[13] Сначала Гора обошелся с ним так же высокомерно, как со всеми другими, но Бидебагиш скоро покорил его. Бидебагиш был не только прекрасно образованным человеком, он обладал к тому же и очень широким кругозором. Гора никогда не предполагал, чтобы у человека, который умел читать только санскритские книги, мог быть столь проницательный и светлый ум. Кроме того, Бидебагиш отличался такой снисходительностью и спокойствием, таким неизменным терпением и серьезностью, что Гора невольно становился сдержаннее в его присутствии. Под руководством Бидебагиша он начал знакомиться с философией веданты, а так как он не умел ничего делать наполовину, то скоро с головой ушел в ее изучение.
Как раз в это время один английский миссионер поместил в газете статью, в которой нападал на верования и общинные отношения индуистов и приглашал начать с ним полемику. Гору эта статья привела в ярость. Неважно, что сам он, вызывая гнев своих противников, при всяком удобном случае резко критиковал шастры и обычаи индуистов, — с издевательством иностранца над индуистской общиной примириться он не мог. Миссионер задел его за живое.
И Гора принял вызов. Он не согласился ни с одним из выдвинутых англичанином положений. Между ними разгорелся спор, который продолжался до тех пор, пока редактор газеты не объявил, что прекращает полемику.
Но Гора уже вошел в азарт. Он начал работать над книгой «Индуизм» на английском языке, подкрепляя свои выводы аргументами и цитатами из шастр; в ней он старался доказать неоспоримое превосходство религии и общинного устройства индуизма над другими религиями и общинами.
Результат этой полемики был тот, что Гора постепенно переубедил самого себя. Теперь он говорил:
— Мы не должны позволять иноземцам судить нашу страну по своим законам. Мы должны иметь свои моральные стандарты и перестать оглядываться на иностранцев. Ни перед собой, ни перед другими не должны мы стыдиться обычаев, законов и веры страны, в которой родились. Мы должны поднять на щит все индийское и с гордостью нести его. Только так сможем мы защитить собственное достоинство и достоинство своей страны.
