Гора Мборгали - страница 18

Шрифт
Интервал

стр.

Было полнолуние, я стоял у балконных перил. Тучка, одинокая, белая, нежная, лепилась к небу, луна скользила по небосводу. Серебристым цветом сияло небо, трава на земле, взметнувшиеся кроны дубов, стройные липы, старая груша, зонтиком раскинувшая ветви над колодцем, и дикая лоза, пологом увившая веранду. Из-за тучки вылетела птица - серебристая и огромная. Добрая, красивая, она кинулась догонять луну. Наблюдая за ней, я поневоле заговорил вслух. Птица неслась за луной, постепенно настигая ее. Настигла и, как-то чудно встрепенувшись, хотела было сесть на нее, но вдруг исчезла... А может, села и потом исчезла?! Слова замерли у меня на губах. Прошло довольно много времени, голос бабушки вывел меня из оцепенения, она спрашивала: села птица или нет? Оказалось, бабушка пришла до того, как я заговорил вслух, она все слышала. Я мог ответить двояко: что птица не сумела сесть и что она села. После некоторого раздумья я ответил: "Села!" Бабушка подхватила меня на руки, она целовала и ласкала меня, обливаясь слезами радости. Мне кажется, отсюда моя одержимость догнать и оседлать, достичь цели, свершить. Ничего такого, что имело бы значение для всего человечества, я не совершал, но упомянутая одержимость есть во мне, это уж точно.

Великан был уже потом. В трех километрах по прямой от нашей дачи высилась Коджорская крепость. В лунные ночи эта крутая гора с крепостью на вершине казалась мне лежащим Великаном. Днем это была Коджорская крепость, ночью - Великан. В семье об этом знали и снисходили к моим слабостям, пусть себе думает. Я стал носиться с мыслью о Великане не без влияния бабушки. Мне запомнилась строка из Акакия Церетели, которого она мне читала: "Он не умер, он просто спит!..">[6] Я твердо верил в то, что Великан прикован цепями. Я отчетливо видел его конечности и мышцы, оружие, шлем, цепи и верил, что он разорвет их и встанет. Так и случилось. Ночь была хоть глаз выколи, ни зги не видно, но я, взобравшись на подоконник, уставился в кромешное пространство без конца и края, туда, где возлежал мой гигант. Сверкнула молния - раз, другой, третий... Великан привстал, поднялся, торжественно воздел сжатые кулаки со свисающими цепями, выпрямился во весь свой могучий рост. Гром и молнии сопровождали каждое его движение. Разумеется, я поднял крик: "Великан встал!"

Великан вселил в меня твердую веру в то, что все дремлющее, подавленное, скованное цепями должно непременно восстать и возродиться. Это видение стало зачином моего отчаянного оптимизма.

Видением мне была и маленькая девочка. Она много раз являлась на протяжении жизни, всегда вызывая приязнь. Очень красивая златовласка шла по дороге мне навстречу, над ее головой с грохотом вращались мельничные жернова. Они походили на нимб, а были всего лишь мельничными жерновами. Я остановил девочку, но мы не слышали друг друга. Мало того что жернова грохотали, в этот шум вплеталось еще множество разных звуков: боевой клич, торжественный хорал, причитания, хохот, гром бурь, нежный лепет детей, они глушили слова... Звуки эти то как бы неслись из самой бездны, то раздавались возле самого уха - и так, и этак. Девочка стояла, улыбаясь сияющими голубыми глазами, а мельничные жернова грохотали. Потом все на мгновение смолкло, девочка нахмурилась, сказала мне несколько слов и исчезла. Вот эти слова: "Иди рядом, следуй за мной... Захочешь - можешь обогнать. Но не оставляй меня, иначе тебя сомнет! Звать меня Нино, вспоминай обо мне..."

Она исчезла, а вместе с ней и дорога. Вокруг простиралась пустыня, я не знал, куда идти...

Эта девочка за всю жизнь много раз указывала мне правильный путь. Не сама, просто я слышал ее в грохоте мельничных жерновов.

Как-то привиделось и такое: стояла зима, было темно, я шагал по шпалам. До того я один-единственный раз видел полотно железной дороги. Холодный ветер дул в спину, я продрог. Послышался шум приближающегося поезда. Я собрался сойти со шпал. Ноги перестали слушаться, я не мог ступить ни вправо, ни влево. Пробовал рвануться - ничего не вышло, рельсы держали меня, поезд приближался... Вот-вот догонит, раздавит... Мелькнула мысль лечь. Я бросился ничком. Тело пронзил холод металла, и я ощутил, как мои конечности, распластанные на путях, наливаются твердостью стали, я превращаюсь в рельсы. Это было настолько явственно, что я даже ощутил жесткость стяжки крепежных костылей. Состав кончился, прошел по мне, прогрохотал. Я поднялся целым и невредимым, но уже глубоким старцем, совсем дряхлым. Тело кричало от усталости, и этот крик я слышал своими ушами.


стр.

Похожие книги