Шеннон резко затормозил и, не заглушив мотора, вышел из машины. В полиэтиленовой упаковке, что он держал в руке, болталась последняя пара банок пива.
— Ну, вот твой шанс, малыш. Покажи, на что ты способен.
И Водитель показал.
А потом они вместе отправились за мексиканской едой в забегаловку на Сепульведа. Казалось, там все были одной большой семьей: официантка, ее помощник, повар… Все они знали Шеннона — а тот беседовал с ними, как впоследствии осознал Водитель, на великолепном, естественном испанском. Для начала заказали виски, жареный картофель с острым соусом, кипящий овощной суп и зеленые энчилады. К концу ужина, после того как были последовательно уничтожены несколько блюд из океанской живности, Водитель почувствовал себя совершенно объевшимся.
Утром он проснулся на кушетке в доме Шеннона, у которого прожил затем еще четыре месяца. Через два дня Водитель получил свою первую работу: классическая сцена погони в какой-то низкопробной полицейской постановке. По сценарию ему следовало заложить вираж, поднявшись на два колеса, — простой, незамысловатый трюк. Но, войдя в поворот, Водитель понял, что еще можно здесь сделать. Подкатившись ближе к стене, он ударил в нее оторванными от земли колесами; складывалось впечатление, будто он оторвался от земли и ведет машину в горизонтальном положении.
— Сукин сын! — послышался комментарий помощника режиссера. — Отлично, снято!
Так было положено начало славе Водителя.
Спрятавшись в тени трейлера, Шеннон улыбался. Вот это мой мальчик! Сам Шеннон принимал участие в съемках первосортной киноленты неподалеку, в четырех павильонах отсюда, и в перерыв заглянул проверить, как дела у его малыша.
Дела у малыша шли отлично. И через десять месяцев они шли так же отлично — пока в один прекрасный день на совершенно обыденной репетиции при выполнении трюка, который Шеннон проделывал сотню раз, его машина не вылетела через край каньона, вдоль которого ехала, и, рухнув с высоты ста ярдов и дважды перекувырнувшись, не остановилась, раскачиваясь на крыше, словно опрокинувшийся на спину жук. Камеры запечатлели всю сцену.
— Сбегаю через дорогу и принесу чего-нибудь перекусить, — предложила Бланш. — Вон там «Пицца Хат». Просто умираю с голоду. С колбасой и двойной порцией сыра пойдет?
— Конечно, — отозвался Водитель, стоявший в дверях у одного из венецианских окон на алюминиевых рельсах — по-видимому, неотъемлемого атрибута всех мотелей. В левом нижнем углу рамы была щель: чувствовалось, как с улицы в комнату теплой струей вливается воздух.
Они сняли номер с балконом на втором этаже с окнами на фасадную сторону здания, то есть на стоянку шириной в двадцать ярдов, что отделяла мотель от магистрали. Внутри здания было три не сообщающихся между собой выхода. Один въезд на межштатное шоссе начинался от перекрестка сразу за парковкой. Второй был чуть дальше по улице.
Первое, что нужно сделать, оказавшись в незнакомой комнате, баре, ресторане, городе или «на хате», — это проверить пути к отступлению.
Перед тем, вымотанные дорогой, еще дрожащие от слишком долгого путешествия в машине, они смотрели по телевизору приключенческий фильм с трюками. Действие разворачивалось в Мексике. Исполнитель главной роли пользовался популярностью едва не целых три дня, прежде чем погряз в наркотиках, низкобюджетных фильмах вроде этого и бесконечной веренице скандальных заголовков в желтой прессе.
До чего пленительны наши коллективные мечтания!.. Все полетело к чертям, пришлось спасаться бегством, и чем же они заняты? Сидят и смотрят фильм по телевизору! Водитель мог побиться об заклад, что в сценах погони за рулем сидел Шеннон — конечно, лица не видно, но стиль явно его.
«Все наверняка из-за Бланш, — думал Водитель, стоя у окна. — Иначе каким образом на той стоянке мог оказаться «шевроле»?»
Бланш тем временем извлекла из косметички зубную щетку и направилась в ванную.
Он услышал ее восклицание:
— Что за…
Тут же — глухое буханье дробовика.
Водитель влетел в ванную, едва не споткнувшись о тело Бланш. Увидел человека в окне, поскользнулся в луже крови и рухнул на душевую кабину, вдребезги разбив стеклянную дверь и распоров руку. Застрявший в оконной раме незнакомец все еще пытался освободиться, только теперь он снова поднял ружье и дрожащими руками наводил его на Водителя. Тот, не раздумывая, ухватил кусок разбитого стекла и швырнул, угодив прямо в лоб. Кровь залила глаза мужчины, он уронил дробовик. Взгляд Водителя упал на лежавшую у раковины бритву. Он ею воспользовался.
