- Ну, как он там?
- Не знаю, молчит пока, да куда он от нас денется.
- Это точно, если только лаз не подкопает, и то не успеет, сейчас ребята подскочат, мы его быстро оформим.
Ребята подъехали минут через десять и, оттеснив меня, занялись подпольем. Как будто это не я, а дядя Степа поймал убийцу. Обидевшись на них за такое бесцеремонное обращение, я уполз в комнату, издали наблюдая за их суматохой.
Чем-то они напоминали мне героев чеховского "Налима". Проведя над лазом небольшую, но содержательную планерку, трое, играя дубинками, разошлись по углам, а четвертый, выпростав пушку, заорал громким фальцетом, заранее всего страшась:
- Вы окружены! Бросайте оружие и выходите! В случае сопротивления будем стрелять без предупреждения. Выходите немедленно, даем вам три минуты!
Словно по команде, как в микроскоп, все четверо уставились на часы. По истечении отпущенных трех минут они вопросительно вылупились на безмолвствующий, равнодушный люк, в нетерпении поглаживая резиновые палки. Однако их ожидание успехом не увенчалось. Преступник упорно не желал не только покидать своего убежища, но и вообще вступать с ними в переговоры. И тогда господин Окунь, на правах старшего, подал знак - начинать!
Приоткрыв люк, тонкоголосый сержант закинул в подвал какую-то шипящую гадость, не иначе, как слезоточивую гранату или дымовую шашку. Все замерли в ожидании крика о помощи, но его не последовало. Опять, подобно гробнице, подполье молчало. Недоуменно переглянувшись, парни развели руками, а бесстрашный сержант, откинув крышку, легкомысленно включил фонарик и заглянул внутрь. Через минуту, глядя на его слезящуюся, растерянную физиономию, я понял, что он, кроме порции слезоточивого газа, получил и большое эмоциональное потрясение.
- А это... Мужики, там ведь никого нет!
- То есть как это "никого нет"? - оборвал его возмущенный Окунь. - Что ты такое болтаешь? Смотри внимательней!
- Да нет же никого! - добросовестно окунув голову в дырку, стоял на своем сержант. - Точно никого. Сами посмотрите.
Кряхтя, майор встал на карачки и, боязливо понюхав газ, смешанный со смрадом подземелья, робко посмотрел вниз. По мере того как он опускал голову, на его заднице читалось растущее недоумение, а потом и недовольство.
- Действительно никого, только ящики и пустые винные бочки, поднимаясь с колен, подтвердил он слова сержанта. - Ребята, детальный осмотр проведем через пятнадцать минут, когда немного проветрится, а теперь ступайте на воздух, покурите. Я сам вас позову.
- Ну-с, что вы на это скажете? - едва мы остались одни, ехидно спросил майор. - Может быть, вам все приснилось или вы ба-а-аль-шой шутник?
- Конечно, с детства обожаю юмор, - зло ответил я. - И только для того, чтобы вас насмешить, я собственноручно разбил себе башку шкворнем.
- Не шкворнем, а лопатой, - автоматически возразил майор, показывая мне не замеченную ранее лопату с черным коротким черенком.
- Хорошо, значит, лопатой я крою себе череп, дабы доставить господину Окуню райское наслаждение? Так по-вашему?
- Нет, конечно, но где обещанный вами мокрушник?
- Может, он затаился где-нибудь среди ящиков и бочек?
- Сейчас ребята посмотрят, но только я почти уверен, что ничего путного они там не найдут. Разве что затонувший в грязи труп. Он ведь не реагировал на газ. Расскажите подробно, как все произошло?
- С удовольствием, и думаю, что это сделать надо было давно. После того как мы с вами расстались, я около часа пробыл в комнате, в сотый раз обдумывая произошедшее.
- И что же надумали?
- Ничего путного, только заработал головную боль. Плюнув на это неблагодарное занятие, я вышел во двор подышать. Пробыл я там не очень долго, не больше получаса, а когда вернулся в дом, то мне послышался стук, как если бы кто-то резко прикрыл дверь. Нервы мои были на пределе, но, несмотря на это, я включил весь имеющийся свет и занялся осмотром комнат. Не найдя ничего подозрительного, я подумал, что звук мне померещился, и, успокоенный, хотел ложиться спать. Наверное, я так бы и сделал, если бы черт меня не дернул заглянуть в подполье. Едва только я открыл крышку, как мне навстречу прыгнул какой-то человек.
