Однако, уже набирая номер ее модуля, Джо решил, что не стоит говорить Кейт о записке. Вдруг придется действительно сваливать, а она сможет его вычислить по долговым платежам за алименты.
Джо вновь взял в руки неподписанное послание, рассмотрел его. И постепенно, как бы по каплям, в разум проникала догадка, переходящая в убежденность. На записке были еще какие-то слова, начертанные невидимыми чернилами. Руническое письмо?.. Джо испытывал нечто вроде яростного возбуждения, будто зверь, учуявший след суки во время течки.
Он набрал номер Смита.
— Если ты получаешь письмо, — как бы между прочим сообщил Джо, — с неразличимой глазом рунической надписью, как бы ты, именно ты, смог сделать ее видимой?
— Я подержал бы ее над источником тепла, — сказал Смит.
— Зачем?
— Затем, что скорее всего она написана молоком. А то, что написано молоком, проявляется над источником тепла.
— Руническое письмо молоком? — сердито переспросил Джо.
— Статистика свидетельствует...
— Не представляю себе. Просто не могу себе представить. Руническое письмо молоком... — Он покачал головой. — В конце концов, какая статистика существует на тему рунического письма? Абсурд. — Он достал зажигалку и подержал над пламенем листок. На нем сразу же проступили черные буквы: «МЫ ПОДНИМЕМ ХЕЛЬДСКАЛЛУ».
— Что там, на листке? — торопливо спросил Смит, по-обезьяньи вертясь на месте.
— Слушай, — сказал Джо, — ты не пользовался энциклопедией в последние сутки?
— Нет.
— Соединись с ней, — попросил Джо. — Спроси, не является ли планета Плаумэна другим названием Сириуса-Пять. И еще спроси, из чего состоит Хельдскалла.
«Наверное, я мог бы об этом справиться в словаре, — досадовал про себя Джо. — Что за чушь! Разве так ведутся дела?» Джо вдруг опять охватил страх, к горлу подкатила тошнота. Вся эта возня вокруг немыслимых посланий могла закончиться мрачной разборкой. Это уже не смешно, скорее наоборот.
«Мне придется настучать обо всем жандармам, — думал он, — значит, я снова буду у них под колпаком, и теперь там наверняка лежит досье на меня — черт с ним, оно было там с моего рождения, но сейчас в нем наверняка появились новые пункты. Что всегда считалось дурным знаком. Каждому гражданину это известно».
«Хельдскалла, — размышлял Джо. — Странное и почему-то впечатляющее слово». Оно привлекало его; казалось, оно было совершенно противоположно таким вещам, как кубические ночлежки, телефоны с «ушами», хождение в шеренгах несметных толп, угасание жизни на ветеранском пособии, жалкие потуги в Игре.
«Я должен быть там», — решил Джо. И похолодел от безрассудной смелости собственных мыслей.
— Перезвоните мне, Смит, — проговорил он в трубку, — как только сверитесь с энциклопедией. Счастливо. — Он разъединился, подождал, затем набрал номер словаря. — Хельдскалла, — продиктовал он. — Что это означает?
Словарь — или, точнее, его искусственный голос — сообщил:
— Хельдскалла — древний храм прежних жителей Сириуса-Пять — Туманных Существ. Он опустился на дно моря сотни лет назад и с тех пор не был поднят на сушу. В нем остались предметы искусства, реликвии.
— Вы сейчас подсоединились к энциклопедии? — поинтересовался Джо. — Это какое-то ужасно длинное определение.
— Да, сэр. Я подсоединился к энциклопедии.
— Можете добавить что-нибудь еще?
— Нет, ничего.
— Спасибо, — сказал Джо ставшим неожиданно хриплым голосом. И повесил трубку.
Он, кажется, понял.
Глиммунг, или Глиммунги... наверное, один из них пытался восстановить гигантский храм Хельдскал-, лу, а чтобы это сделать, Глиммунг нуждался в большом количестве мастеров. В том числе и в профессионале-керамисте. Хельдскалла, очевидно, содержала керамику — в достаточной степени, чтобы Глиммунг был вынужден обратиться к Фернрайту... и предложить кругленькую сумму за работу.
«Может быть, сейчас он уже набрал сотни две мастеров с такого же количества планет, — прикидывал Джо. — Не я один получаю странные письма». В его голове возник образ огромной пушки, стреляющей посланиями спецдоставки, тысячами таких посланий, адресованных разным живым существам по всей Галактике.
«И — о Боже, — ужаснулся Джо, — эсэсовцы это засекут. Они вломились в мой модуль, едва я успел поговорить с банком; они уже знали, что означает странная записка, плавающая в сливном бачке. Конечно, они могли мне сказать. Однако не захотели. Это было бы слишком по-человечески».
