Несколько секунд они кружили над студией, ритм полета ускорялся, и вот все вокруг замелькало, уже едва-едва различимое…
Ни тот ни другой не заметили, что вместе с ними – и вопреки собственной воле – к этой призрачной пляске примкнул и нежданный гость.
* * *
Ураган внезапно стих, и мальчики оказались на усыпанном галькой побережье. Перед ними в море расстилался остров – гора, увенчанная шатром цирка шапито. – Итака… – прошептал Телемах, растроганный до слез.
Гомер, еще преодолевая тошноту, поспешил убедиться, что по дороге в незавершенный фильм не потерял Биби.
– Ох, нелегок этот путь – в небеса из катапульт, – сообщила ему песчанка, ее всю трясло.
Гомер взял ее в сложенные ладошки, чтобы погладить по спинке краешком большого пальца. Немного болела нога, но тут, скорее всего, он отделается большим синяком. Однако это было далеко не самое важное. Телемах вступил на причал, нависавший над мягко клокотавшим морем.
– Сейчас я встречусь с матерью, Гомер! – крикнул он другу.
И тут его лицо омрачилось. Встревоженный этим Гомер проследил за его взглядом и сам посмотрел туда же.
Ледяная волна страха обожгла его. За спиной, всего в нескольких метрах, стоял молодой человек, появлявшийся на видеокадрах с камеры слежения, которые Саша нашел в интернете, незваный гость, разгромивший студию его отца, укравший тетрадку, где были описаны подробности фильма, и, по-видимому, ограбивший бронированный фургон.
– Да что ж это…
Он не успел договорить: исполинская тень накрыла его сверху, и в безмолвии пляжа прогремел гулкий голос:
– Немедленнное отпр-р-равление на Остр-р-ров втор-р-рого везения!
Химера, такая же громадная, как и в первый раз, когда Гомер увидел ее, всем своим огромным туловищем повернулась к нему. Полы красного бархатного плаща развевались от легкого дуновения бриза, точно корабельные паруса. Гомер испугался, что морской ветерок может разжечь настоящее пламя из тех искорок, что пробегали у нее в волосах. «Ах вот что, оказывается, для тебя сейчас важней всего? – пожурил он самого себя. – Не время отвлекаться на мелочи!»
Химера протянула ему свою лапу в сабо, покрытом лаком с розовыми блестками, чтобы помочь взобраться в лодку-гондолу, потом настал черед Телемаха, дрожавшего от волнения, и незнакомца с горящим и немного устрашающим взглядом.
Поэтому Гомер почти не осмеливался смотреть на него, а тем более спрашивать, кто он на самом деле и что тут делает, не без оснований подумав, что объяснение у того наверняка есть. Все это, несомненно, имело смысл!
А внимание Телемаха было приковано к острову, который становился все ближе и ближе. Гомер видел: он едва сдерживается, чтобы не прыгнуть в воду и поскорее проплыть эти последние метры до суши.
Когда гондола пристала к причалу, он даже не дождался, пока обезьянки-матросы пришвартуют ее: вскочил прямо на причал и нетерпеливо обернулся к Гомеру, говоря всем своим видом: «Ну что же ты? Шевелись!»
Гомер осторожно встал, стараясь не терять равновесия, а незнакомец в это время уверенно спрыгнул в компанию деловитых мартышек. Химера опять помогла Гомеру, как и в его первый приезд. Ему стало немного стыдно.
– Туда, – сказал он, показывая на дорогу, поднимавшуюся вверх по крутому склону горы.
Охваченный небывалым волнением, Гомер двинулся в путь. Что сейчас произойдет? На вершине его ждет отец? Неужели все может закончиться так просто? О, как горячо он этого хотел – но в глубине души не верил, что так и будет. Все с самого начала было сложно. Чудовищно сложная и запутанная головоломка.
– И правда – радоваться погоди: препятствий еще много впереди, – вовремя предупредила его Биби. – Сам не знаю, почему меня это не удивляет, – проворчал он.
Все трое взбирались вверх по ступенькам в полной тишине: ее нарушали только крики странных птиц, паривших у них над головами, домашних пернатых с телами летучих мышей, отливавших всеми цветами радуги, как спинки стрекоз.
И вот наконец арка – вход в цирк Итаки.
Гомер, идущий впереди, увидел Цербера – три его головы пристально следили за каждым их шагом, а они подходили все ближе.
– Здравствуйте, вот мой билет! – заявил Гомер, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в голосе.
