Крик заставил его подпрыгнуть от неожиданности. Девушка опять металась во сне.
Грегори мгновенно оказался рядом и схватил ее за плечи.
— Виолетта, проснись!
Тело ее было напряжено, как натянутая струна. На лице — маска ужаса. Он увидел, как она выставила ногти, и схватил ее за запястья, прежде чем она успела разодрать ему лицо.
— Виолетта, это я, Грегори! Проснись! Тебе опять приснился кошмар…
Наконец глаза ее распахнулись, и еще через мгновение животный ужас сменился узнаванием. Она обмякла в его руках и заплакала. Грегори притянул ее к себе. Она начала вырываться, но он шептал ей ласковые слова, и вскоре она успокоилась.
Грегори не знал, что и думать. Те два негодяя не успели причинить ей вреда — только порвали рубашку и напугали. Но этот случай не мог привести к таким кошмарам. Тем более что сама Виолетта относилась к своим снам как к чему-то привычному…
— Виолетта, — мягко проговорил он. — Давай поговорим. Расскажи мне свой страшный сон.
Виолетта вытерла слезы. Она не может. Рассказать сон — значит, рассказать о своем прошлом. Ибо во сне она опять возвращалась туда, к этому ужасному человеку. Стыд охватил ее. Что скажет Грегори, если узнает? Что сказали бы ее знакомые в Сент-Луисе? Ах, эта милая, скромная, застенчивая Виолетта! Ложь! Все ложь!
Правда была ужасна. Виолетте исполнилось только четырнадцать лет, когда этот человек завладел ею. Он бил и унижал ее. Но самое страшное — он ее насиловал, с ней случилось худшее — ее тело было осквернено отвратительным, болезненным проникновением, которое навсегда сделало ее грязной в собственных глазах, не говоря уже о других людях.
Дрожащими руками Виолетта откинула волосы с покрытого испариной лба. Раньше она старалась, чтобы пряди закрывали лицо — как стена между ней и жестоким миром. Такой ее и нашла Лайла. Но теперь она не будет прятаться — она обещала Лайле и самой себе, что не позволит прошлому портить ей жизнь. И она сдержит слово.
— Все в порядке, — неуверенно произнесла она. — Просто кошмар. Я могу поспать еще или лучше ты ложись, а я посижу…
— Нет, это не просто кошмар, — настаивал Грегори. — Он связан с теми негодяями, что набросились на тебя?
— Думаю, да, — отвела взгляд Виолетта.
— Но что они с тобой сделали? Мне показалось, я успел вовремя…
— Я не хочу говорить об этом! — вскрикнула она. — Оставь меня в покое! Я в порядке.
— Нет, не в порядке — иначе не просыпалась бы посреди ночи, крича, словно тебя режут… Думаю, тебе будет легче, если ты расскажешь мне, что случилось.
— Не могу. Тем более тебе.
Он взял ее за подбородок и поднял осунувшееся личико.
— Посмотри на меня, Виолетта. Ты можешь мне все рассказать. Они оскорбили тебя?
— Нет, — прошептала она. Затем решила, что, немножко приукрасив события, она заставит Грегори поверить, что этот случай и есть причина ее кошмаров. — То есть да. Они меня схватили и бросили на землю. — Грегори охватила ярость.
— Схватили — как?
Должно быть, голос его прозвучал слишком зло, потому что она взглянула испуганно. Он постарался справиться со своими эмоциями и уже спокойнее произнес:
— Мужчины не всегда бывают грубы. И ни один настоящий мужчина не будет прикасаться к женщине без ее разрешения.
— Ну, они говорили всякие вещи… О том, что они со мной сделают… — прошептала Виолетта.
На этот раз Грегори сумел не выдать своей ярости опасаясь вновь напугать ее. Но ему почему-то захотелось оправдаться:
— Это были негодяи, Виолетта. Они не знают, как надо вести себя с леди, что значит быть нежным, Мужчина может быть с женщиной, не причиняя ей боли. Наоборот, они могут дарить друг другу радость и наслаждение.
Виолетта подняла на него взгляд. Лицо ее приняло скептическое выражение.
— А ты так делал?
Грегори не совсем понял вопрос, но разговор принимал какой-то странный оборот.
— Делал — что?
— Ты был с женщиной?
— Думаю, нам нужно прекратить этот разговор. — Грегори оттянул ворот рубашки — ему вдруг стало нечем дышать.
— Ты сам начал, — холодно заметила она. — Кроме того, как я могу тебе верить, если ты не знаешь, о чем говоришь?
— Я знаю, — заверил он ее.
— Значит, ты делал это с женщиной?
