— Благодарю за совет.
— Не стоит. Опять же, мне жаль, что я ничем больше не могу с вами поделиться. Но я все еще гляжу в оба. Если в дальнейшем я смогу оказать вам хоть какую-то посильную помощь, наберите основной номер Лэнгли и скажите, что вам нужен сектор «Ю». Если положение дел изменится, я дам вам знать.
Связь оборвалась.
Мгновение Пендергаст сидел неподвижно, глядя на свой сотовый телефон. Затем он положил его обратно в карман, встал и побрел по каменной дорожке прочь из чайного сада.
***
В просторной кухне частных апартаментов в Дакоте экономка Пендергаста Киоко Ишимура резала зеленый лук. Когда вошел агент, она взглянула на него и жестом показала, что на автоответчике его ожидает сообщение. Пендергаст кивнул в знак благодарности и направился дальше по коридору в свой кабинет. Он вошел внутрь, поднял трубку и, не присаживаясь за стол, включил автоответчик.
— Эм... хм... мистер Пендергаст, — послышался торопливый, запыхавшийся голос доктора Падена, минералога из музея. — Я проанализировал образец, который вы оставили у меня вчера, с помощью дифракции рентгеновских лучей[37], светопольной микроскопии[38], флуоресцентной микроскопии[39], поляризационной микроскопии[40], диаскопического[41] и эпископического[42] освещения, а также с помощью других тестов. Это, определенно, натуральная бирюза: твердость 6, показатель преломления 1,614 и удельный вес около 2,87. Как я уже говорил, нет никаких признаков стабилизации или восстановления. Однако я заметил некоторое... гм... любопытное явление. Размер зерен очень необычен. Я никогда раньше не видел подобных полупрозрачных вкраплений в большой матричный каркас. И цвет... он не встречается ни в одной из известных шахт, которые внесены в нашу базу данных, — у нас не нашлось совпадений с ее химическим маркером. В общем, я... ах... боюсь, что это редкий образец из небольшой шахты, что лишь усложняет и без того сложную задачу идентификации, и потребуется гораздо больше времени, чем я ожидал. Я надеюсь, что вы будете терпимы и не станете просить о возвращении образца, пока я...
Пендергаст не стал слушать остальную часть сообщения. Одним нажатием он удалил его и положил трубку. Лишь тогда он сел за стол, облокотился на полированную столешницу, сцепил пальцы в замок и опустил на них подбородок, устремив взгляд в пространство и ничего перед собой не видя.
***
Констанс Грин сидела в музыкальной комнате особняка на Риверсайд-Драйв, мягко играя на клавесине. Это был великолепный инструмент, изготовленный в Антверпене в начале 1650-х годов знаменитым Андреасом Рюккерсом[43] II. Прекрасная зернистая древесина корпуса инструмента была отделана позолотой, а нижняя сторона верхней крышки была украшена пасторальной сценой — нимфами и сатирами, спящими на лиственной поляне.
Сам Пендергаст мало увлекался музыкой. Но — так как собственный вкус Констанс был, по большей части, ограничен барокко и периодами раннего классицизма — она была превосходным клавесинистом, а Пендергаст с удовольствием приобрел для нее самый подходящий инструмент. За исключением немного вычурного клавесина, комната была меблирована просто и со вкусом. Здесь наличествовало два старых кожаных кресла, у подножия которых простирался персидский ковер, а с двух сторон от них располагались две дампы от Тиффани. В одну из стен был встроен книжный шкаф, заполненный оригинальными изданиями нотных сборников композиторов XVII и XVIII веков. Противоположную стену занимали более полудюжины выцветших рукописных партитур, написанных от руки Талеманом[44], Скарлатти[45], Генделем[46] и другими.
Нередко Пендергаст проскальзывал в комнату, как беззвучный призрак, и садился в одно из кресел, пока Констанс играла. На этот раз Констанс подняла взгляд и заметила, что он стоит в дверях. Она выгнула бровь, словно спрашивая, следует ли ей прекратить играть, но он покачал головой. Она продолжила прелюдию №2 До-диез Минор из сборника Баха «Хорошо Темперированный Клавир»[47]. Пока она двигалась по указаниям партитуры через небольшой отрывок произведения — беззаботно быстрый и плотный, с проходами из остинато
