Родичи близкие
В распрях погибнут;
Тягостно в мире,
Великий блуд,
Век мечей и секир,
Треснут щиты,
Век бурь и волков
До гибели мира;
Щадить человек
Человека не станет.
Игру завели
Мимира дети,
Конец возвещен
Рогом Гьяллахорн;
Хеймдалль в рог трубит,
Поднял он рог,
С черепом Мимира
Один беседует.
Трепещет Иггдрасиль,
Ясень высокий,
Гудит древний ствол,
Турс вырывается. <…>
Хрюм едет с востока,
Щитом заслоняясь;
Ёрмунганд гневно
Поворотился;
Змей бьет о волны,
Клекочет орел,
Павших терзает;
Нагльфар плывет.
С востока в ладье
Муспелля люди
Плывут по волнам,
А Локи правит;
Едут с Волком
Сыны великанов,
В ладье с ними брат
Бюлейста едет[70].
Что же с асами?
Что же с альвами?
Гудит Ётунхейм,
Асы на тинге;
Карлики стонут
Пред каменным входом
В скалах родных —
Довольно ли вам этого?
Сурт едет с юга
С губящим ветви,
Солнце блестит
На мечах богов;
Рушатся горы,
Мрут великанши,
В Хель идут люди,
Расколото небо.
Настало для Хлин[71]
Новое горе,
Один вступил
С Волком в сраженье,
А Бели убийца[72]
С Суртом схватился. —
Радости Фригг
Близится гибель. <…>
Сын тут приходит
Отца Побед,
Видар, для боя
Со зверем трупным;
Меч он вонзает,
Мстя за отца, —
В сердце разит он
Хведрунга сына[73].
Тут славный приходит
Хлодюн потомок,
Со змеем идет
Биться сын Одина,
В гневе разит
Мидгарда страж,
Все люди должны
С жизнью расстаться, —
На девять шагов
Отступает сын Фьёргюн,
Змеем сраженный —
Достоин он славы[74].
Солнце померкло,
Земля тонет в море,
Срываются с неба
Светлые звезды,
Пламя бушует
Питателя жизни,
Жар нестерпимый
До неба доходит.
Гарм лает громко
У Гнипахеллира,
Привязь не выдержит —
Вырвется Жадный.
Ей многое ведомо:
«Все я провижу
Судьбы могучих
Славных богов».
Видит она:
Вздымается снова
Из моря земля,
Зеленея, как прежде;
Падают воды,
Орел пролетает,
Рыбу из волн
Хочет он выловить.
Встречаются асы
На Идавёлль-поле,
О поясе мира
Могучем беседуют
И вспоминают
О славных событьях
И рунах древних
Великого бога.
Снова найтись
Должны на лугу
В высокой траве
Тавлеи золотые,
Что им для игры
Служили когда-то.
Заколосятся
Хлеба без посева,
Зло станет благом,
Бальдр вернется,
Жить будет с Хёдом
У Хрофта в чертогах[75],
В жилище богов —
Довольно ли вам этого?
Хёнир берет
Прут жеребьевый,
Братьев обоих
Живут сыновья
В доме ветров —
Довольно ли вам этого?
Чертог она видит
Солнца чудесней,
На Гимле стоит он,
Сияя золотом:
Там будут жить
Дружины верные,
Вечное счастье
Там суждено им.
Нисходит тогда
Мира владыка,
Правящий всем
Властелин могучий.
Вот прилетает
Черный дракон,
Сверкающий змей
С Темных вершин;
Нидхёгг несет,
Над полем летя,
Под крыльями трупы —
Пора ей исчезнуть.
Пер. А. Корсуна
(Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975. С.183–190).
Младшая Эдда
Видение Гюльви
Он [Гюльви-Ганглери] увидел три престола, один другого выше. И сидят на них три мужа. И приведший его отвечает, что на самом низком из престолов сидит конунг, а имя ему — Высокий. На среднем троне сидит Равновысокий, а на самом высоком — Третий. Тогда спрашивает Высокий, есть ли у него еще какое-то к ним дело, а еда, мол, и питье готовы для него, как и для прочих, в Палате Высокого. Ганглери сказал, что сперва он хочет спросить, не сыщется ли в доме мудрого человека. Высокий на это отвечает, что не уйти ему живым, если не окажется он мудрее.
И стой, покуда
Ты вопрошаешь.
Пусть сидит отвечающий.
И вот Ганглери начал спрашивать: «Кто самый знатный или самый старший из богов?» Высокий говорит: «Его называют Всеотец, но в древнем Асгарде у него было двенадцать имен <…>».
Тогда спрашивает Ганглери: «Где живет этот бог? И в чем его мощь? И какими деяниями он прославлен?». Высокий говорит: «Живет он от века, и правит в своих владениях, а властвует надо всем на свете, большим и малым». Тогда молвил Равновысокий: «Он создал небо, и землю, и воздух, и все, что к ним принадлежит». Тогда молвил Третий: «Всего же важнее то, что он создал человека и дал ему душу, которая будет жить вечно и никогда не умрет, хоть тело и станет прахом иль пеплом. И все люди, достойные и праведные, будут жить с ним в месте, что зовется Гимле [„Защита от огня“] или Вингольв [„Обитель блаженства“]. А дурные люди пойдут в Хель, а оттуда в Нифльхель. Это внизу, в девятом мире». Тогда спросил Ганглери: «Что же было вначале? И откуда взялось? И что было еще раньше?». <…>
