Барди вновь был поражен, эта собака тоже запела, как бессловесные, не пользуясь транслятором. Человек щипал проволочки, а ризен пел, задрав морду к небу, так что уже не стало видно не только его глаз, но и челки, только напряженное горло с бегающим вверх–вниз бугорком кадыка. Но это было только вступление, резко оборвав бессловесное дикое пение на какой–то страдающей ноте, ризен запел словами. Барди вслушался, пытаясь уловить смысл. Это опять оказалось несложно, но в то же время не совсем понятно. Ризен пел о какой–то воле, которой ему почему–то не хватает. Мол, мечтает он о жизни среди братьев своих из леса, да вот стена между ними, и стена становится выше и выше, так что ее ему не перепрыгнуть. Наверное, с горя, что у него это не получается, ризен снова перешел на бессловесное страдальческое пение.
Получалось все очень красиво и еще тревожнее, чем пел до этого человек, только Барди никак не разделял эту душевную маету. Потому что и стен таких нет, а только сетка да проволока вокруг поселка, да и прыгать через нее ни к чему. Во–первых, ясно, что не перепрыгнешь, хотя вовсе никакая преграда не растет, во–вторых, это очень опасно, а в-третьих, бессловесные и так подкопы по ночам делают, а тогда только держись вместе, не то лишь клочья шерсти останутся.
Неожиданно во время следующей бессловесной рулады ризена, явно не сговариваясь, все собаки на лужайке, включая и Руту, дружно подхватили пение, а за ними и люди, стараясь попасть в тон бессловесным страданиям ризена.
Ризен и человек закончили пение дуэтом, причем ризен пользовался в этот момент говорилкой, а человек, на слух Барди, бездарно подражал бессловесному пению. А едва затихла последняя пронзительная нота дуэта, случилось то, к чему теперь Барди был уже готов, люди опять стали бить рука об руку, а собаки залаяли.
— Здорово, да? — обернулась к нему на мгновение Рута.
К сожалению, он не мог ни возразить, ни выразить одобрение, разве что с помощью хвоста, но даже если бы у него в этот момент была на шее говорилка, он все равно не смог бы отреагировать, потому что Рута тут же отвернулась и разразилась громкими криками:
— Браво! Браво, Султан! Браво!
«И чего тут бравого? — удивился Барди. — Вот скакнул бы он и впрямь вечером через ограду к бессловесным да к утру вернулся бы обратно. Вот это действительно было бы «браво», да только даже Тигран на такое не отважится». И еще он вдруг вспомнил, что Рута обещала его здесь накормить. Однако красавице было сейчас ни до кого. Лавируя между множества спин и боков, она стала продвигаться вперед к пню. «Тоже, что ли, хочет попеть?» — стал протискиваться за ней и Барди. Но Рута остановилась, едва человек с ящиком заставил проволочки издать новые тревожные звуки.
— Друзья, — не запел, а заговорил этот человек. — Теперь то, чего мы ждали с таким нетерпением. Первую песню, которую вы сегодня слушали, написал я. Вторую мы сочинили вдвоем с Султаном. А теперь специально для вас совершенно новая песня, аналогов не было. Автор — Султан Б л эк.
И хотя никто еще ничего не спел, но люди почему- то опять постучали рука об руку, а собаки дружно полаяли. Когда все стихло, человек с ящиком снова рванул по проволочкам, и ризен почти одновременно запел:
Можешь звать его ты домом, Назови его ты — лес, Он прекрасен днем и ночью, Вместе с листьями и без. Он ветвями зарешечен И, конечно, заселен. И пока не искалечен, Потому что Дикий он.
Все, кто был в данный момент на поляне, тоже стали немного дикими, потому что пришли в дикий восторг, которого пока все еще никак не разделял Барди. И вдруг он узнал эту песенку — это же та самая, которую пела на холме Варя. Теперь Султан повторял ее слово в слово:
В диком лесе Дикий зверь
Стережет входную дверь. А быть может, Просто ждет, Когда к двери Хозяин подойдет.
«Ну и брехло!» — некультурно подумал Барди и почувствовал, как рокотанием горла рождается его собственное возмущение.
— Тише! — обернувшись, недовольно шикнула на него Рута. — Не можешь сам, не мешай петь настоящему барду.
Это было до того обидно и несправедливо, что Барди беспокойно затоптался на месте, озираясь по сторонам. Неужели все здесь думают, что это Султан Блэк сочинил, и вообще, почему Рута считает этого чернявого настоящим, а его непонятно каким?
