— Все нормально. Твои родители, наверное, волнуются.
— Ха, — сказал он. — Мама звонила только четыре раза за последний час.
Она хихикнула.
— Кажется, она хочет, чтобы ты пошел домой.
— Я зайду, когда пойду домой, — сказал он, это прозвучало хорошим компромиссом.
Ее родители звонили, проверяя. Папа — первым.
— Когда ты пойдешь домой? — спросила она его. Если она должна была оставаться дома, где была в безопасности, и где все знали ее местоположение, почему не сделать так?
— Меня может не быть всю ночь, — сказал он, не представляясь обеспокоенным или раздраженным. Его голос звучал — это просто часть работы. — В городе тысяча репортеров, и они становятся непослушными. Мы обзвонили всех, чтобы они присматривали.
— Ты можешь прийти домой на ужин?
— Я, наверное, перехвачу что-то на ходу. Я могу встретиться с мамой, если она не занята. Мы позвоним позже.
— Папа… — Ей не нравилось то, как жалостливо прозвучал ее голос, похоже на маленького ребенка. — Что происходит? Я смотрела новости. Все говорят, что все плохо. Насколько плохо?
— Я не знаю. Пресса все делает хуже, заставляя людей паниковать. Надеюсь, все пройдет. Если мы не запаникуем, все пройдет. Как это звучит?
— Хорошо, я полагаю. — Но его голос звучал неуверенно. Он так сказал, только чтобы успокоить её.
— Кей, я должен идти. Веди себя хорошо, ладно?
Не «будь осторожна». Это было что-то. Это должно было означать, что все было не так плохо.
Потом позвонила мама.
— Я только что говорила с папой, — произнесла Кей.
— Я тоже. — Ее голос звучал лучше, будто, пока они все общались, все было хорошо с миром. — Мы собираемся захватить ужин в Алпине, прежде чем он вернется к работе. С тобой все будет хорошо? Ты найдешь, что поесть?
— Со мной все будет хорошо.
Джон заглянул, чтобы обнять, поцеловать и узнать последние новости.
— У родителей все хорошо. Они не волновались, значит все хорошо, верно?
— Да. Вероятно. — Затем зазвонил его телефон. Это была его мама, желающая знать, где он. — Думаю, мне пора идти. Позвони мне, если что-то случится, хорошо?
— Если мне удастся заставить маму оторваться от телефона. — Они заулыбались, и даже Кей начала чувствовать себя лучше. Они снова поцеловались, и она почти попросила Джона остаться. Он медлил, будто собирался спросить, мог ли он остаться. Но он сжал ее руку и ушел, чтобы вернуться домой и успокоить свою мать, и для Кей было слишком поздно, чтобы передумать.
Ей хотелось легкости в отношениях, не погружения, которого хотела для нее Тэм. Они должны быть вместе, потому что хотели, а не потому, что должны. Но она и Джон хотели разного? Если так, то что?
Кей смотрела новости весь вечер, пытаясь делать домашнюю работу, но это был провал. Было трудно сконцентрировать мысли на алгебре, когда по телевизору шел бесконечный парад политиков и комментаторов с предсказаниями бедствий и заверениями, что все прекрасно. Глупо, потому что ничто не было прекрасно. Она могла чувствовать, как баланс мира смещался. Возможно, потому что она была частью этого. Человек, который ездил на драконе. Она продолжала ожидать, как изображения ее и Артегала появятся на экране. До сих пор это не было обнародовано.
Но на данный момент она и Артегал были в безопасности, и пока ничего иного не произойдет, так и будет.
Приблизительно в десять, позвонила мама и сказала ложиться спать. Или, по крайней мере, подумать о том, чтобы лечь спать и поспать немного. Кей уже давно прошла тот возраст, когда ее укладывали поспать. Но пока все было тихо, она согласилась. Утро наступит быстро, если она поспит. Предполагая, что она могла заставить себя заснуть.
Сирены разбудили Кей. И много: пожарные машины, полицейские автомобили, машины скорой помощи. Казалось, что каждая машина помощи в графстве была на дороге и неслась к бедствию.
Сирены воздушной тревоги тоже выли.
Она села в постели, отодвинула занавеску, но ничего не увидела, кроме проезжающей машины с сине-красной мигалкой. Ее окно выходило далеко от центра города Серебряной Реки, куда направлялся полицейский автомобиль. Она не могла видеть ничего другого.
Девушка перешла в гостиную и включила телевизор. Два часа ночи, и новости Грейт-Фолс, Монтана, находились в режиме радиовещания. Буквы в углу объявили о ПРЯМОМ ЭФИРЕ.
