Ее мама даже не поздоровалась:
— Кей, ты в порядке? Все в порядке?
— Я собиралась спросить тебя об этом, — сказала она. — Я смотрела новости в школе.
— Я ничего не знаю. Авиационная база ВВС Малмсторм не отвечает. Милая, у меня вызов на другой линии. Я приняла звонок, потому что это была ты. Если я что-нибудь узнаю, что могу рассказать, я позвоню, обещаю.
— Хорошо, мама. Спасибо. Будь осторожна, ладно?
Глупо было говорить это — ее мама на самом деле не занималась ничем опасным, кроме разговоров с бюрократами.
— Люблю тебя, — сказала ее мама и отключилась.
Она обернулась к нетерпеливому лицу, которое смотрело на нее, и качнула головой.
— Моя мама ничего не знает. Прости.
Теперь, сцена на экране была пуста. Никаких самолетов, никаких драконов, ничего. Новости повторяли видео ускорения самолета, ромбовидная форма, низко летящая, близко к горе, где сидели драконы, качающееся назад и вперед, будто дразнящее их. Затем на экране появился репортер, его лицо было белым, как мел, и начал говорить, но не по существу.
Студенты и учителя разошлись. Кей не знала, что и думать. Если что-нибудь должно было произойти, это скоро случится. Возможно, они услышат тревогу, и, возможно, в этот раз она будет настоящей.
С другой стороны, возможно, вооруженные силы были правы. Возможно, драконы ничего бы не сделали. Ну, никто не знал. Кей решила прямо здесь пересечь границу в этот же день, надеясь, что Артегал мог быть там.
Она поздно прокралась на первый урок. Учительница посмотрела на нее, но ничего не сказала. Кей симулировала, что приняла к сведению и не беспокоилась.
Но тем днем, мать Кей позвонила. Кей достала телефон, и ответила на звонок в классе. На этот раз на математике, и мистер Келли неодобрительно посмотрел на Кей, но она ответила:
— Это моя мама, — и выбежала в коридор.
— Привет, мам? — сказала она, прислонившись к стене в коридоре.
— Кей? Кей, я хочу, чтобы ты пошла домой прямо сейчас. Иди домой и оставайся там. Мне нужно знать, где ты.
Почему-то это было хуже сирен, хуже дрелей, хуже мыслей о худшем, что могло произойти. Кей никогда не слышала такого беспокойства, почти паники, в голосе матери.
— Что случилось? Что происходит?
Она глубоко вздохнула, выдержала напряженную паузу и сказала:
— Еще три самолета пересекли границу.
— Зачем? — спросила Кей в замешательстве. Она подумала об этом в первую очередь. В этом не было никакого смысла. Если они и правда не собирались начать войну.
Мама не озаботилась ответом.
— Пока мы не узнаем, что происходит, я хочу, чтобы ты пошла домой.
— Школа — не на один час.
— Я знаю, но мне нужно, чтобы ты была дома. Если кто-то попытается тебя остановить, пусть позвонят мне.
— Но что насчет папы? Он сказал, что если я останусь дома, люди запаникуют…
— Я говорила с ним, и он согласен.
Кей по-настоящему не боялась до этого момента.
— Хорошо. Хорошо, я уже иду.
Они повесили трубку.
Кей вернулась в класс. Ее лицо пылала, потому что Кей казалось, что все смотрят на нее. Кей шагала осторожно, как если бы пол был сделан из стекла. Тэм посмотрел на нее, подняв брови в немом вопросе. Кей тряхнула головой и собрала все свои книги и вещи.
Ее голос казался писком, когда она обратилась к мистеру Келли.
— Я должна идти.
Учитель звал ее, но она улизнула, прежде чем кто-нибудь успел задать вопросы, и выбежала на стоянку.
Небо над Серебряной Рекой было ясным.
Глава 14
Дома, она попыталась позвонить Джону, но его телефон был отключен. Она оставила сообщение. Он перезвонил ей спустя двадцать минут.
— Что значит «ты уехала домой»? — спросил он.
— Родители взбесились и заставили меня вернуться домой.
— Это бессмыслица.
Так и было, потому что она смотрела телевизор — в течение прошлого часа — и на этот раз информационные программы говорили что-то о бомбардировках.
— Судя, по моему ящику, все плохо, — сказала она.
— Ты смотришь слишком много новостей.
По телевизору снова и снова повторяют одно и то же.
— Хочешь, чтобы я приехал? Я могу свалить из школы?
Встречаясь с ним, она чувствовала себя лучше, но не была уверена, что даже он мог отвлечь ее от телевизора, остановить новостные сюжеты и заставить ее меньше беспокоиться. Он бы только больше разволновался, когда увидел, как плохо она себя чувствует.
