С тех пор никто из детей не мог повторить пройденный им путь, приведший к смерти гиганта; программа была абсолютно не намерена отображать минувшее. Но она была очень умной, способной к пересозданию себя заново при необходимости, поэтому она быстро придумала новые вариации. Это не были общие ситуации, в которые попадал каждый мальчик; для каждого ребенка была изобретена своя вариация. Программа изучая ребенка, создавала сцены специально для него и бросала ему вызов. Игра стала очень личностной, трудной, почти невыносимой для ребенка; в процессе самосоздания и совершенствования программа посвятила большую часть своей доступной памяти содержанию мира фантазий Эндера Виггина.
Эта была богатейшая кладезь интеллектуальной памяти, обнаруженная Джейн в первые секунды ее жизни, и она тоже стала частью ее прошлого. Она вспоминала годы Фантастической Игры, как годы болезненного, но тесного общения с разумом Эндера. Она вспоминала, как будто сама была рядом с ним, создавала мир для него и учила жить.
Но она проглядела его.
Она искала его и обнаружила уже Говорящим от имени Мертвых на Ров, первом посещенном им мире после написания «Королевы Пчел и Гегемона». Она прочитала книгу и поняла, что не сможет спрятаться за спину Фантастической Игры или другой программы. Если он смог понять королеву пчел, то поймет и ее. Она заговорила с ним через компьютер, выбрала себе имя и придумала лицо, наконец, показала насколько она может быть полезна ему. А когда пришло время оставить эту планету, он забрал ее с собой в форме имплантов, вживленных в ухо.
Все ее самые яркие воспоминания о себе были связаны с Эндером Виггином. Она вспомнила, что создала себя в ответ на него.
Поэтому когда он дотронулся до уха и в первый раз с момента вживления отключил интерфейс, она не восприняла это как обычное отключение приемника связи. Ей представилось, что ее желанный и единственный друг, любимый, супруг, брат, отец, сын – все – крикнул ей грубо, необъяснимо, что она должна умереть. Было, как будто она оказалась в темной комнате без окон и дверей. Как будто она неожиданно ослепла, или заживо похоронена.
Несколько мучительных секунд, показавшихся ее годами одиночества и страдания, она была не в состоянии почувствовать внезапную опустошенность верхних уровней внимания. Обширные пространства ее мозга, части, наиболее близкие ей, где она была сама собой, в миг опустели. Все функции всех компьютеров Ста Миров и окружения продолжали выполняться как и раньше; никто не заметил и не почувствовал изменений; но сама Джейн шаталась от ветра.
В эти секунды Эндер положил руку на колено.
Затем Джейн удалось оправиться. Мысли шумящим потоком устремились по высохшим каналам. Конечно, это были мысли о Эндере.
Она стала сопоставлять недавний его поступок с другими, виденными за долгие годы их совместной жизни и поняла, что он не предполагал обидеть ее. Она поняла, что он признавал ее существование везде, в космосе, далеко отсюда, что в действительности было правдой. Камушки в его ушах были очень малы, и представляли лишь мельчайшую частицу ее. Джейн так же поняла, что в тот момент он не отдавал отчет в своих действиях – он был слишком взволнован и увлечен проблемами конкретных людей Луситании. Ее аналитический ум извергнул целый список причин, объясняющих его безумную выходку:
– Он впервые потерял Валентину, и ощущение утраты угнетает его.
– У него давняя жажда семьи, с тех пор как он был оторван от нее еще ребенком. А реакция детей Новинхи на него заставила его почувствовать себя отцом. Эта заветная роль долго скрывалась от него.
– Одиночество и замкнутость Новинхи отразили его собственное одиночество. Боль и вина – это его собственное бремя. Он хорошо знаком с чувствами человека, причастного к жестокостям и бесчеловечности смерти.
– Он боится свиноподобных и стремиться увидеть их, надеясь разгадать причину их жестокости и найти пути признания их как ременов.
– Он горит нетерпением отыскать улей королевы пчел.
– Аскетизм и жизнь Цейфейро и Арадоры потрясли и перевернули его; они назвали вещи своими именами, заставили его почувствовать собственное одиночество и ощутить горечь этого чувства. Впервые за долгие годы он ощутил в себе врожденное стремление любого живого организма к воспроизводству.
