— Жерар Сеймур уехал проветриться с подружкой. Изабель весь вечер веселилась, как девчонка.
— А вы? — спросил Брюс.
— Я ей готовила, занималась с ней любовью, подавала шампанское, чай, вообще все делала… — Она сделала паузу, довольная тем, что провоцирует представителей правоохранительных органов. — Я слушала, как она читает, пыталась угадать ее мысли. Я ее снимала. Но я все это сожгу. Это был последний сеанс.
— Один свидетель видел вас у нее, — сказал Брюс.
— Если и видел, то лишь потому, что я не пряталась.
— Вы ничего не сказали при первой встрече.
— Вы же полицейский, а не психолог.
— Вы считаете, что вам нужен психолог?
— Мне нужна Изабель. И все тут, — сказала она, отпив еще вина. — Вы меня арестуете?
— Нет.
— Почему?
— Не представляю, чтобы вы убили десять других женщин.
— А представляете, что я убила Изабель?
— Вы недостаточно сильны физически.
— Это правда, я просто толстая. Изабель— та была сложена как спортсменка.
— Другие женщины в ее жизни были?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да. Потому что вообще-то это было не в ее духе.
— Она не посещала специальные клубы?
— Чтобы потом весь Париж только об этом и судачил! Вы смеетесь. Говорю вам, это было не в ее духе.
Она хотела, чтобы он спросил: «Так чем же тогда она занималась с вами?» Потому что она сама задавала себе этот вопрос с самого начала и еще долго будет задавать. Брюс понимал это. Он переменил тему:
— А что это за роман она читала?
— «Айдору» Уильяма Гибсона. Что-то между детективом и научной фантастикой.
— Почему именно его?
— История любви между виртуальной женщиной и певцом из плоти и крови, ей это казалось захватывающим.
— Робот?
— Нет, киберсущество. Созданное на компьютере из миллиардов данных. Математическая эктоплазма.
Не прерывая разговор, она поднялась и пошла к окну. Очень прямо. «Не пьянеет», — подумал Брюс, и из глубины памяти всплыли выводы из одного американского исследования: серийные убийцы часто действуют под влиянием алкоголя. Эта мысль быстро стерлась. Жуаньи — это умная истеричка. Вокс— активный психопат. Абсолютно разные вещи.
Она прижалась лбом и ладонями к стеклу, потом, не отходя от окна, повернулась всем телом. Спутанные волосы падали ей на лицо. Казалось, в ней бурлило безбрежное море выпитого бургундского. В комнате не было и намека на закуску. А между тем несколько оливок с перцем вполне соответствовали бы восточному убранству. Врюс вдруг понял, что голоден. Он отбросил это ощущение, не имевшее никакого отношения к происходящему. Жуаньи показала им фильм, снятый на отдыхе, но на самом деле она могла бы рассказать кое-что интересное. Он инстинктивно чувствовал это. Она выпрямилась, уставилась на них. Шеффер, со скрещенными на груди руками, не шевелился. Он даже положил на колени записную книжку.
— А она спала с Геджем? — вдруг спросил он.
Брюс постарался не смотреть на своего помощника, чей стал сухим, почти без выражения.
— Да, пару раз, — ответила она с той самой неприятной улыбкой. — Но это ничего не дало. Он уже здорово пил. И это было до того паскудного репортажа.
— Она его бросила?
— Думаю, да.
— И он затаил злобу?
— Об этом я ничего не знаю, потому что, по сути дела… мне это совершенно все равно. Знаете… эти мужские переживания!
Они молча спустились по лестнице. Уже на улице Шеффер удержал Брюса, взяв его за плечо. Они редко прикасались друг к другу. Шеффер разжал пальцы и сказал:
— Прости меня за Геджа.
— Ничего.
— Правда?
— Да нет, все в порядке. Ты выступил в роли штопора. Я чувствовал, что из нее еще можно что-то вытянуть, но не знал, как за это взяться.
Шеффер покачал головой, и они пошли к бульвару Вольтера, где оставили машину. Когда Брюс уселся за руль, Шеффер сказал:
— Я только что представил себе, как трахаю их обеих. Толстую одалиску-неврастеничку и Кастро. На краю бассейна. Жара. Это расследование меня доконает.
«Маленькие лучики секса в окружающей нас черной смерти», — подумал Брюс. И ответил:
— Это нормально. Все эти женщины в халатах. А потом без халатов, как в детективах пятидесятых годов. Малышка у Кассиди. Жуаньи у окна.
— А, да, малышка у Кассиди. Но Жуаньи тоже очень возбуждает. Или же это все от обстановки. Тут не детектив пятидесятых, скорее восточный бордель начала века. Местечко, где можно было оттянуться с друзьями. Думаю, мне бы это понравилось.
