Вместо мяса—одне жилы. На одной такой конине без хлеба прожить было решительно невозможно.
Один мой знакомый, занимающій офиціальный пост в уезде, посетил в ноябре месяце татарскую деревню Лабитово, Ставропольскаго уезда. Обойдя избы, он обнаружил, что в трех домах совсем не было хлеба—ни одного ломтя, ни одной корки. Оказалось, что в теченіе уже двух недель обитатели этих домов не видели хлеба и питались исключительно одной кониной. Прежде всего это отразилось на детях и подростках, которые так исхудали, что на них страшно было смотреть. Некоторыя дети представляли собою живые скелеты, обтянутые кожей,—так они были худы. После этого неудивительно, конечно, что люди болели, у них опухали ноги, появлялась рвота...
Затем наступила долгая, суровая зима, в теченіе которой населенію пришлось страдать не только от голода, но и от холода вследствіе недостатка топлива и платья.
— И откуда мужику взять топлива?—говорили нам местные жители.—Своих лесов у него давно нет. Чтобы покупать дрова из казенных, удельных или частных дач, нужны деньги. Остаются кизяки, приготовляемые из навоза. Но раз нет скота, нет и навоза, следовательно нет и кизяков. О соломе и говорить нечего: она так дорога, что ее „не укупишь”, как говорят крестьяне.
Знала ли обо всем этом местная администрація? Знал ли об этом самарскій губернатор, бывшій каваллергард, а затем „благодушный" помпадур г. Брянчанинов? Знал ли об этом самарскій вице-губернатор, пресловутый г. Кондоиди?
О, конечно, они все это прекрасно знали, да и не могли не знать, так как об этом, несмотря на драконовскую цензуру того времени, все же писалось в независимых органах печати,—об этом громко заявлялось представителями местнаго земства, наконец об этом, как мы видели, еще громче кричали голодающіе крестьяне, закидывая губернскую администрацію целым градом прошеній и жалоб, в которых умоляли спасти их от ,неминуемой“ голодной смерти.
Но зная все это, самарскіе администраторы с своей стороны ровно ничего не сделали для помощи голодавшему крестьянству. Мало этого. Они, как мы увидим далее, употребляли не мало усилій для того, чтобы по возможности затормозить деятельность местнаго земства и частную общественную иниціативу, имевшія целью организацію необходимой помощи народу.
Право кормить голодных.
Голодовка не замедлила, разумеется, подготовить почву для всевозможных болезней. Уже с половины ноября в Самаре начали получаться известія о появленіи болезней то в том, то в другом конце губерніи. Так, 16-го ноября земскій врач 3-го участка Бугурусланскаго уезда сообщал, что в деревне Клиновке Богородской волости „по причине плохого питанія вследствіе недостатка в хлебе” среди крестьянскаго населенія стал сильно распространяться брюшной тиф.
23-го ноября была получена телеграмма от председателя бугульминской земской управы о том, что в селе Большой-Ефановке развиваются эпидемическія болезни и были уже смертельные случаи, вследствіе чего является необходимость командировать в это село санитарный отряд. Спустя три дня, 26-го ноября, тем же председателем бугульминской земской управы было вновь сообщено телеграммой, что различныя болезни сильно распространяются в первом медицинском участке уезда.
Не менее тревожнаго характера сообщенія были получены также из Ставропольскаго уезда (село Юрманка Архангельской волости), из Бузулукскаго
уезда (село Грачевка Ключевской волости), из Николаевскаго уезда (село малая-глушила), из Ново-Уфимскаго уезда (село Красный-Яр), из Бугурусланскаго уезда (село Авдеева) и т. д. Затем получены были известія, что, „кроме тифа, появилась цынга и стала сильно распространяться среди населенія”.
Таким образом возникло серьезное опасеніе, что, благодаря плохому и недостаточному питанію тиф, цынга и другія болезни могут получить весьма широкое распространеніе, вследствіе чего земству в будущем пришлось бы потратить огромныя средства на борьбу с этими эпидеміями. В виду этого губернская земская управа, основываясь на цитированном уже нами циркуляре Министерства Внутренних Дел от 27-го іюля 1898 г., допускавшем „в исключительных случаях" выдачу ссуд на работников, предложила всем уездным управам выдавать продовольственную ссуду и лицам рабочаго возраста в тех случаях, когда, по мненію как уездных управ, так и земских начальников, отказ в ссуде лицам рабочаго возраста может повлечь за собою распространеніе эпидеміи. Вместе с этим губернским земством в виду серьезности положенія возбуждаются новыя ходатайства о назначеніи дополнительных ссуд на продовольствіе населенія.
