Голодающее крестьянство. Очерки голодовки 1898-99 года - страница 20

), что насупротив живет... который день и печки не топит; нечем хлеба замесить.

Хозяин указал на темную избу, стоявшую наискось от взъезжей и, казалось, мрачно выглядывавшую из-под растрепанной копны прогнившей солоны, смешанной с глиной.

— Но ведь у вас есть столовыя?

— Точно... есть,—немного помолчав, сказал мужик.—Но только... тоже ведь совесть запрещает...

Желая, чтобы мой собеседник высказался более определенно, я спросил его;

— Что запрещает совесть?

— А то как же?—пояснил он.—Как никак целый свой век хозяином прожил... под окнами-то , слава Богу, не доводилось стоять... Господь миловал. А тут вдруг—в столовую. На старости лет; „Христа ради"... Вот оно горе-то наше!—с чувством закончил мужик.

Мне невольно припомнились при этом ожесточенные крики, поднятые в известной части общества и печати по поводу столовых, устраиваемых для голодающаго населенія, которое якобы только и ждет даровой кормежки, чтобы избавиться от необходимости работать и спокойно лежать на печи.

— А кто у вас здесь столовыми заведует?— спросил мой спутник, доктор Гран.

— Иконом.

— Какой эконом?

— Иконом, Владимір Федорович... из студентов, сказывают... Он у нас столовыми командует, провизію выдает... уж который месяц здесь живет у нас... Хорошій молодец...

— А больничка у вас есть?

— Намедни открылась... Больничкой той дохтур заведует... Дохтура, слышь, прислали...

Мы выразили желаніе повидать „эконома" и доктора.

— Дохтур-от должно в гостях у батюшки сидит... Не иначе... А иконом тот теперь безпременно дома. Его фатера недалече... Живой рукой можно добежать...

Мы отправились по указанному нам направленію. Но не успели мы сделать нескольких шагов вдоль улицы, как завидели идущаго навстречу нам молодого человека в студенческом пальто.

Это и был „эконом", студент Юрьевскаго университета, В. Ф. К—ов. Вместе с двумя своими товарищами - студентами он пріехал к нам в Самару в конце зимы с рекомендательным письмом от профессора Шмурло. Юноши явились с горячим желаніем поработать на пользу голодающаго населенія. Двое из них были назначены в Бугульминскій уезд, а третій, г. К—ов, — в Ставропольскій, в распоряженіе члена самарскаго частнаго кружка, удельнаго чиновника г. Гакичко, заведывавшаго мусорским районом.

Они пріехали в Самару как раз в тот момент, когда зимній путь быстро рушился, вследствіе чего им пришлось добираться до места назначенія с немалым трудом. Трудность путешествія еще более осложнялась тем обстоятельством, что юноши, очевидно, надеясь на грядущую весну, явились черезчур налегке: без шуб, без валенок, в студенческих пальто, подбитых ветром, да мелких резиновых калошах.

Добравшись кой-как до тех сел, в которыя они были назначены, молодые люди тотчас же, что называется с места в карьер, приступили к работе, при чем первым делом занялись собираніем сведеній об экономическом положеніи населенія, с целью выясненія степени нужды и размеров необходимой помощи. Интеллигентные, развитые люди, начитанные по экономическим и общественным вопросам, знакомые, хотя и чисто теоретически, с условіями народной и в частности крестьянской жизни, они весьма быстро оріентировались в новых условіях деятельности и вскоре собрали подробныя и обстоятельныя сведенія о матеріальном положеніи каждаго двора в тех районах, которые были назначены им.

Выяснив число наиболее нуждающихся семей и количество детей в них, студенты, не теряя ни минуты времени, принялись за устройство и открытіе детских столовых. Так как самарскій частный кружок ставил себе задачей помощь исключительно одним детям, как наиболее безпомощной части населенія, поэтому и студенты, работавшіе от кружка, могли устраивать столовыя только для детей не старше 13 лет. Исключенія из этого правила начали допускаться позднее, при чем исключенія эти распространялись главным образом на дряхлых, бездомовых стариков и старух, которые получали разрешеніе посещать детскія столовыя.

73

О том, что именно нашли наши студенты на местах, куда они были направлены, лучше всего выясняется в письме одного из них, В. Ф. К—ова. Письмо это было получено пишущим эти строки в первых числах апреля месяца (1899 г.) из села Ташолки, Ставропольскаго уезда. Написанное под свежим впечатленіем, вынесенным из перваго знакомства с голодающей деревней, письмо это, несомненно, представляет значительный интерес, а потому я и позволяю себе привести его здесь целиком.