— Прелестно. А вот любопытно: как жена премьер-министра находит время, чтобы руководить целой отраслью промышленности?
— Многие жены наших народных комиссаров работают. Мы хотим исполнять свой общественный долг.
— Я тоже. Мне было 20 лет, когда я взяла на себе управление компанией моего отца.
— Американская женщина руководит бизнесом! У нас было впечатление, что американские женщины — это бесполезные красавицы. А вы думали, что мы — полезные, но уродливые.
— И те и другие ошибались.
— Я считаю, у нас много общего, миссис Дэвис. Как-нибудь вы должны заглянуть к нам на дачу. Вам, наверно, будет интересно познакомиться с некоторыми женщинами, о которых в мире почти ничего не знают, но которые внесли такой большой вклад в инженерное дело, медицину, промышленный прогресс… Я уверена, они понравятся вам. А вы — им.
В кабинет входит работница, толкающая перед собой столик на колесиках. Сервирует чай.
Жемчужина: Сюда! Мария, я хочу познакомить тебя с миссис Дэвис, супругой американского посла.
Марджори Дэвис: Как поживаете, Мария?
Работница (по-английски): How do you do?
— Где вы научились говорить по-английски?
— In night school (в вечерней школе).
Жемчужина: At night school, Maria.
Работница: At night school! Так легко перепутать, правда, миссис Дэвис?
Марджори Дэвис: У вас чудесно получается. Я бы гордилась собой, если бы говорила так же хорошо по-русски.
Жемчужина: Возможно, в один прекрасный день мы все будем говорить на одном языке…
При чтении книги Дэвиса порой кажется, что, наблюдая жизнь Советского Союза, автор и впрямь стремится к искренности, чего-то не замечает, что-то понимает превратно, как это часто бывало с иностранцами, чему-то находит абсолютно неадекватные объяснения исходя из собственных знаний и опыта. Но наивность часто служит маской лицемерию. Возникает ощущение, что посол пытается убедить самого себя в том, во что он на самом деле не верит.
В отличие от книги, в фильме не осталось и помина от сомнений и противоречий. Кинематографический Советский Союз предстает обществом счастливых людей, продовольственного изобилия и нескончаемой беспричинной радости, когда советские граждане от полноты чувств вдруг пускаются в пляс. Один из таких эпизодов — сцена на катке. Дочь посла Эмлин, которую сопровождает молодой статный соотечественник, с разгона падает в сугроб. К ней подбегает девушка.
Девушка (по-русски): Вы ушиблись? Вам надо немедленно выпить горячего чаю, а то вы простудитесь.
Американец: Она сказала: надо выпить чаю, чтобы не простудиться.
Эмлин (по-русски): Спасибо!
Девушка: (поправляет) Спа-си-бо! (Переходит на английский.) Вы — американцы?
Оба: Да!
— Муж и жена?
Он: Нет, я горный инженер, приехал в отпуск из Сталинграда. Ее отец приставил меня к дочери в качестве няньки.
Эмлин: Не поверите — он ночует у меня под дверью вот уже две недели.
Девушка: Так как насчет чая?
Все трое направляются к буфету с кипящим самоваром и горячими пирожками. Вдруг на льду начинается веселая пляска. Американцы смотрят с восторгом. Эмлин обращается к своему кавалеру.
— Вы так можете?
— Я? Нет!
— Мы должны научиться.
Из толпы как раз вовремя появляется знакомый Эмлин — майор Каменев.
— Майор Каменев! Сколько требуется времени, чтобы научиться так танцевать?
— Вы действительно хотите научиться русским танцам?
— Конечно! Буду танцевать на дипломатическом балу сегодня вечером.
Девушка: Там такое нt танцуют. На балу будут только вальсы.
— Вот этого-то я и боюсь. Мы с отцом терпеть не можем этой чопорности. Но идти придется.
— Ваш отец — дипломат?
— Да, американский.
— Посол? Ну конечно! Это же в его честь дают прием на Спиридоновке.
— Откуда вы знаете?
— Я там живу. Я — Таня Литвинова.
Бал на Спиридоновке — ключевая сцена фильма…
