Вышинский: Вашей главной целью было расчленение СССР в пользу определенных иностранных государств?
Розенгольц: Да.
Вышинский: Подсудимый Ягода! У вас был разговор с Пятаковым о том, чтобы вывести из строя Кемеровский химический комбинат?
Ягода: Да, гражданин прокурор. Это было частью более обширного плана, имеющего целью парализовать оборонную промышленность.
Вышинский: Вы учитывали тот факт, что при осуществлении вашего плана рабочие заводов будут обречены на гибель?
Ягода: Человеческие жертвы были неизбежны. Раз уж мы решились следовать этим курсом, мы не могли принимать в расчет немногие жертвы.
Вышинский: Пятаков! Вы тоже были согласны принести невинные жертвы ради ваших, скажем так, честолюбивых планов?
Пятаков: Более или менее…
Вышинский: Не отвечайте мне «более или менее»! Да или нет?
Пятаков: Да.
Вышинский: Ответ, по крайней мере, откровенный. Гражданин Ягода! Вы признали, что все эти многочисленные акты терроризма и саботажа были частью плана ослабления Советского Союза. Вы принимали участие в составлении этой программы?
Ягода: Мы все участвовали. Но в основном это была программа Троцкого.
Вышинский: Вы заявляете это, потому что точно знаете?
Ягода: Я не встречался с Троцким, если вы это имеете в виду. Его нет в стране.
Вышинский: Да, это мне известно. Но откуда же вы знаете, что приказы, которые вы исполняли, отдавал Троцкий?
Ягода: Потому что он присылал нам письма с указаниями. Кроме того, двое наших поддерживали с ним прямой контакт.
Вышинский: Кто эти двое?
Ягода: Пятаков и Крестинский.
Вышинский: Подсудимый Крестинский! Вы слышали заявление, которое только что сделал Ягода?
Крестинский: В основном.
Вышинский: В основном? Вы сидите рядом с ним. Вы плохо слышите?
Крестинский: Нет.
Вышинский: Ягода! Вы узнаете в этом человеке лицо, находившееся на связи с Троцким?
Ягода: Это тот самый человек, хотя тогда он, пожалуй, выглядел иначе.
Вышинский: Вы слышали это, гражданин Крестинский?
Крестинский: Да, слышал.
Вышинский: Это правда?
Крестинский: Нет. Я не троцкист. Я не имею с ним ничего общего.
Вышинский: Подсудимый Розенгольц! Вы слышали оба заявления. Какое из них истинное?
Розенгольц: Крестинский говорит неправду.
Вышинский: Подсудимый Гринько! Крестинский говорит правду?
Гринько (бывший нарком финансов): Нет.
Вышинский: Откуда вам это известно?
Гринько: Я был в числе присутствующих, когда он излагал нам программу Троцкого. Мы обсуждали способы ее осуществления.
Вышинский: Где происходили эти совещания?
Гринько: Иногда у него в кабинете, иногда — у меня, в народном комиссариате финансов.
Вышинский (Крестинскому): Полагаю, вы слышали все.
Крестинский: Я плохо себя чувствую.
Вышинский: Понимаю. У меня больше нет вопросов, товарищ председательствующий.
Весь этот диалог выдуман сценаристом Говардом Кочем и послом Дэвисом. Вместе с тем в нем слышатся отголоски реальной стенограммы, которая была опубликована, в том числе на иностранных языках. Так, например, Николай Крестинский стал единственным из обвиняемых на третьем московском процессе, отказавшимся признать себя виновным. Для Вышинского и Ульриха это стало большой неожиданностью. Вот что он сказал согласно стенограмме:
Однако уже на следующий день, после того как ночью с ним поработали лубянские следователи, Крестинский был сломлен.
